Михаил Венюков - Очерки Заилийского края и Причуйской страны

Султан Али есть глава самого большого отделения орды, так называемых дулатовских киргизов. Старик этот много видел на своем веку и, быв подданным трех государств, научился применяться к обычаям людей так, что изворотливость его ума во многих случаях замечательна. Меня предупредили об его намерении сделать мне визит и объяснили, что это должно считать за особую честь, ибо почтенный потомок Аблай-хана не очень податлив на посещения, а иной раз его не дозовешься в Верное даже по служебным надобностям, хотя он и получает от казны 350 р. с. жалованья. Начальник округа сам принял на себя труд познакомить меня с Али, но у меня в квартире, чтоб поддержать в глазах киргизов достоинство офицера, присланного из Петербурга, т. е., по понятиям их, от самого Государя. Я старался по возможности понравиться старику и дать ему понять, что высоко ценю и старшинство его над всеми в орде, и честь, которую сделал он мне своим посещением. Али отвечал той же монетой с присоединением азиатских любезностей. «Я не сомневаюсь, султан, – говорил я ему, – что народ ваш счастлив, имея вас своим родоправителем. Слава о вас достигла до меня даже в Петербурге, и теперь я вижу, что она еще представила мне только половину ваших достоинств». – «Не говорите этого, – отвечал старик. – Я правлю народом лишь так, как велит падишах – да хранит его небо, – и пристав. Вы знаете, что дерево, пока не попало к столяру, есть просто чурбан, а в руках его становится так же полезным и красивым, как это кресло или вот этот стол. Мы с нашим народом то же: пристав наш столяр, а мы дерево. Если б не он, по воле падишаха, мы бы и остались простыми чурбанами». – «Вы слишком скромны, султан. Можно ли так говорить тому, чей ум так же остр как бритва, хорошо отведенная на оселке, и воля, направленная к добру, столь же тверда, как сталь. Разумеется, все мы только исполняем волю государеву и каждый, находящийся в Верном, должен слушаться пристава; но ведь вы, султан, сами слишком большое лицо в орде. От вас зависит, будет ли народ привержен к государю и поставленным от него, или нет». – «Народ наш не может быть неприверженным к падишаху и к тем, кого он, в милости своей, поставляет над нами. Мы все здесь живем вместе как две руки: вы, русские, – правая, мы – левая, а пристав наша голова (и он сложил обе руки так, что пальцы одной приходились в промежутках пальцев другой). Худо было бы, если б левая рука не слушалась правой и обе не делали того, что им велит голова».

Али, как я сказал, был подданным трех государей. Еще в юности он ездил в Пекин представляться ко двору богдыхана Цзяцина; но об этом посещении от него нелегко услышать рассказ. После того долгое время весь его род был подвластен Кокану, хотя депутаты орды и присягнули уже России. Рассказывают, что когда однажды коканцы во что бы ни стало хотели прекратить и номинальную зависимость ордынцев от русских, между султанами и биями действительно составился заговор, и уничтоженье Капала должно было служить целью восстания. На Али, кочевавшего тогда по Коксу, хотели возложить почин дела; но умный старик, взвешивая вероятность успеха, воздерживался. Это послужило поводом к упрекам и нареканиям. «Достопочтенные султаны и бии, – писал тогда Али к соплеменным родоначальникам, – змея, когда идет к норе, ползет тихо и извиваясь; только лишь у самого отверстия она выпрямляется, и тогда уже быстро стремится к цели». Умный ответ затянул дело, и оно потом само собою расстроилось.

12 мая 1859 г. экспедиционный отряд двинулся из Верного на запад и на другой день перешел за реку Каскелен, которая довольно многоводна, имеет на берегах своих, у дороги, прекрасные луга и места для пашен, а при вершине перевал через хребет в долину Кебина. Каскеленское ущелье представляет границу лесов на запад от Верного; далее, к Ит-Кичу, мы не встречали ни одного дерева, за исключением барбариса, шиповника и некоторых других кустарников. Вообще можно заметить, что в горах Средней Азии леса по их отклонам встречаются только там, где на вершинах есть вечный снег, питающий влагою почву. Без этого условия степная атмосфера сушит молодые деревья, как только они начнут распускаться. Этой же сухостью объясняется то, что южные скаты гор вовсе не имеют леса. В знойной долине Чу, близь устьев Каракунуса, мы встретили только небольшое число деревьев у самого русла речки; но зато можно прибавить, что это были шелковичные и персиковые деревья.

Между Каскеленом и Кастеком, по мере удаления нашего от Верного, к нам начали присоединяться киргизы, вызвавшиеся сопровождать отряд охотниками, в надежде на получение наград. Между этими батырями было несколько почетнейших лиц в орде, цвет мужества или знатности породы. В этих людях не без удовольствия можно было заметить некоторые следы цивилизации, которыми они обязаны исключительно русским. Так, некоторые султаны и бии выражали мне желание отдать своих детей в кадетский корпус и даже громко досадовали на своих родственников и жен, которые противились этому намерению, боясь, что дети среди русских утратят свою религию и любовь к родному образу жизни. Другие киргизы сами более или менее образовались и приобрели некоторые европейские привычки; но, впрочем, должно заметить, что результатами их сближения с нами часто является и развитие порочных наклонностей: так, многие очень неумеренно пьют водку.

Вообще, Большая орда имеет более, чем другие, залогов к преуспеянию, как по удобнейшим географическим условиям своей степи, так и потому, что на устройство ее обращено особое внимание правительства. В числе истинно благодетельных мер к поддержанию правильного ее развития принадлежит оставление неприкосновенным собственного внутреннего управления и суда биев. Хотя, разумеется, старшие султаны, правители главных родов орды, во всех важнейших своих действиях руководятся приказаниями нашего пристава, но все же за ними оставлено большое право решать почти все дела, возникающие в народе. Суд биев, т. е. почетных старшин, также благодетелен для страны, еще совершенно азиатской по характеру; он скор, благодаря словесному судопроизводству, и основывает свои решения на обычаях народа. Одна его невыгода, что судье платит обыкновенно и правый, и виноватый. Из этих приношений у влиятельнейших султанов и биев составляются немаловажные богатства [ Наиболее богатые в орде лица суть: будпаевский бий Байсирке, некогда пользовавшийся особым значением и уважением коканцев, атбановский Малай, султаны Али, Иралы и Тезек и пр .]. Старшие султаны, кроме того, ежегодно получают по одному барану с аула: этими баранами они продовольствуют всех, кто приходит к ним для разбирательства дел; ибо таков обычай народа, что судья должен накормить и приютить тех, которые вверяют ему решение своих дел и защиту своих интересов. Суду старших султанов обыкновенно подлежат дела большей важности, чем местных биев; но в самых важных случаях решается все общим собранием последних наравне с султанами. Это особенно относится к большим барантам и убийствам.