Unknown - Киндер, кюхе, кирхе (СИ)

- Я без тебя – тоже, - эхом выдохнул Миша. - Ты – лучший!

- Нет!!! Ты не понимаешь! – горячечно запротестовал Олег. – Я – слабый! Я – убогий! Я ничего не могу! – голос его дрожал и прерывался, словно ему не хватало воздуха. - Я даже на велосипеде кататься так и не научился! …И когда… мы с тобой… в первый раз ехали в Сатарки, я так боялся,… что там нужно будет на велике…. И будет очень стыдно, когда ты узнаешь…

И тут он заплакал. Впервые при Мишке. Открыто, бессильно, навзрыд. Взрослый, тридцатидвухлетний, состоявшийся и солидный мужик.

Миша растерялся:

- Тихо, Лёлечка. Тихо! Не надо!...

Но Олег, подтянув к груди колени, зарываясь лицом в подушку и закрыв голову локтем, едва ли не в голос рыдал. Затаённые десятками лет обиды и страхи, отчаяние и боль прорвались в этих слезах. Мишка просунул руку ему под шею и потянул за плечо:

- Лёля, маленький! – голос его сделался мягким, словно он говорил с заболевшим ребенком. – Иди ко мне!

Олег напряженно вздрагивал, но Миша осторожным спокойным настойчивым движением развернул его и уложил к себе на грудь. - Всё прошло, - он говорил негромко и уверенно. – Он тебя не обидит. И никто не обидит! Если нужно, я защищу тебя от любого. И Юру защищу. Я же воевал. Я – боевой старшина. Ты же знаешь!

Олег плакал, уткнувшись теперь в Мишкину грудь. А Миша только гладил его по голове и молчал, сам с усилием сдерживая дрожь, которая временами начинала бить его плечи. И только когда любимый почти успокоился, негромко спросил:

- …Почему ты раньше мне не рассказал?

- Я и сейчас-то рассказал напрасно. Я тебе нужен сильным, а я….

Мишке не потребовалось и полминуты, чтобы теплым, ласковым тоном начать говорить:

- А ты - и есть сильный! Столько пережил, и всё преодолел. Выучился, работу хорошую нашел, Юрку родил, меня заставил диплом получить. Квартиру купил: здесь твоих, заработанных денег больше, чем Наташиных. На работе тебя уважают, Юра тобой гордится, я - люблю. Ты - очень сильный, правда! …А когда у тебя заживут руки, мы возьмем в прокате велики, и я научу тебя кататься.

Олег медленно успокаивался и, наконец, негромко всхлипнув, помотал головой:

- Взрослые же не могут научиться!

- Неправда. Ты отлично плаваешь. И красиво танцуешь. Значит, умеешь держать равновесие. А там больше ничего не надо.

Олег долго лежал на Мишиной груди, время от времени судорожно переводя дыхание. У Мишки затекло плечо, но он боялся пошевелиться. Боялся спугнуть еще какие-то слова.

Наконец, Олег тихо спросил:

- Ты завтракал? Или – голодный?

- Там – сосиски. Пойдем! – Миша легонько подтолкнул его плечом и, встав, первым делом сдернул ненужный уже плед.

Светлый летний день хлынул в окна. Олег поднялся следом, исподлобья, настороженно глядя ему в лицо. И Миша спокойно и твердо ответил на незаданный вопрос:

- Ничего не поменялось. Ты – мой муж, и я люблю тебя больше жизни!

Он стоял, опустив руки, и ждал. И тогда Олег решился, сделал шаг вперед и привычным, властным движением притянул его к себе. А Мишка по-девчачьи вскинул ему руки на шею. А потом они пошли завтракать. И собираться за Юркой. И хотя, приглядевшись к Олегу, можно было понять, что глаза его – заплаканы,он улыбался уже спокойно и уверенно.

* * *

Жара спАла. Небо выцвело к закату. И солнце застыло над озером, словно решая: идти на покой под кромку воды или остаться освещать белёсую северную ночь.

В костре занялось новое поленце. Огонь окреп. Уха забулькала, плеснула через край и паром зашипела на поленьях. Мишка чуть разворошил дрова, бросил в кипящее варево кинзу и лаврушку. И в сладкий запах сосновой смолы, земляники и дыма вплелась острая пряная нотка.

- Уезжать не хочется! – разморённо потянулась Марго, носком кроссовка подтолкнув к костру распушенную шишку. – Самый смак начинается!

- Ну и оставайтесь! – покосился на нее Миша.

- Нет. Дела. Бизнес, едрить его через коромысло! – энергично сказала она. – Отвезешь меня с тетей Катей и Ксюшкой на берег?

Он кивнул, наклоняясь над ухой, чтобы вычерпать из котелка пару «стрельнувших» туда угольков.

- Всем хорош остров, одно плохо – никак без лодки не попасть!

– Почему? Вплавь можно.

- Ха! - фыркнула Марго, – До берега - два километра! Это кто ж доплывёт?

- Мой Олег доплывет, - небрежно обронил Мишка.

- ****ишь, подруга! – чуть снизив голос, иронично бросила она.

- Завидуйте молча! – в тон ей, незлобливо, по-свойски парировал он, потом обернулся к берегу, где Олег с Арниными Петькой и Антоном нанизывали на ивовые прутья будущую «воблу», и окликнул:

- Лёль! Тут пари возникло: сможешь ты доплыть отсюда до берега или нет?

- А ты как спорил – за меня или против? – подходя, усмехнулся Олег.

На его ладонях отливала мутноватым блеском приставшая рыбья чешуя. Он обтер было руку о колено, сплюнул себе на кончики пальцев и начал подцеплять чешуйки ногтями.

- Не скреби! Не зажило же пока! – резко одернул его Мишка. – Давай, полью!

Олег послушно подставил ладони, и Миша плеснул из ведра тепловатой водой. Шрамы на ладонях поджили, стянулись в узкие, пока розоватые и местами шелушащиеся полоски.

- Что, на уху не остаёшься? – обернулся Олег к Марго.

Она отрицательно покачала головой. Подошел Арни с маленькой дочуркой на руках и его теща с тюками каких-то пеленок и шмоток. Крошечная Оксанка в светлом платьице и белой, обшитой кружевом панамке с горделивой небрежностью инфанты восседала на сильных отцовских руках. Ей сегодня исполнился годик. И в честь нее Арни собрал этот пикник на ильменском* острове.

- Пашка звонил: они с Толиком едут. Их водила прям на берег привезет, а обратно всех желающих захватит, – Арни обернулся к теще: - Баб Кать, ты готова?

Теща кивнула. Миша забрал у нее сумки и пошел к воде, где к низким стланям была привязана цепью «казанка»*.

- Тут Олег на спор взялся до берега доплыть, - подала голос Марго.

Баба Катя осуждающе нахмурилась:

– Что за ребячество?! Здесь – широко, и глубина семь метров.

- Я же – волжанин, Екатерина Петровна, - улыбнулся Олег. – Не бойтесь! За меня Миша поспорил, я его не могу подвести.

Он кинул футболку и брюки в моторку, подмигнул другу и вошел в воду. На отмели вода была теплой, как парное молоко. Но, зайдя по пояс, он остановился и поежился, зачерпнув ладонями, неторопливо растер руки и плечи, сделал еще пару шагов и поплыл. На берег сбежали Арнины пацаны.

- Меня дядя Олег обещал научить плыть баттерфляем! – похвастался старший, Антон.

- А я уже умею! – вставил Петька.

- Языком звиздеть умеешь!

- Антоша! – возмутилась баба Катя. – Что за слова? Не смей так говорить!

Миша уложил вдоль бортов сумки, распутал цепь, развернул лодку и, придерживая одной ногой корму у мостков, подал по очереди руку своим пассажиркам. Марго и баба Катя устроились на низких скамейках. Арни передал Мише Оксанку: