Ален Лекс - Пророчество Сиринити. Трилогия

Девушка повернула кресло лицом к зрителям и нараспев проговорила:

– Уникальное выступление! Только сегодня и только у нас! Этот человек стал инвалидом и потерял зрение, сражаясь в армии Арриера и прогоняя захватчиков с нашей земли. Но он все так же ловок и готов вам сегодня это продемонстрировать! – Она вытащила из-за спинки кресла охапку ножей и медленно положила их на колени сидящему в кресле, заставив лезвия полыхнуть на солнце.

К музыке добавился перестук барабана. Из-за кулис вышел долговязый парень, одетый только в широкие шаровары из черного шелка, сочетавшиеся по стилю с костюмом девушки, и прислонился к высокой дощатой перегородке, установленной с левого края помоста. Как ее вынесли и установили, Ратиниара не заметила.

Девушка откатила кресло к правому краю помоста и замерла за ним. Барабанный перестук усилился, перекрывая остальную музыку, усиливая возникшее напряжение. Парень в шароварах выпрямился, плотнее прижимаясь спиной к перегородке, раскинул в стороны руки – и закрыл глаза. Эльфийка готова была поклясться, что он боится. Она протиснулась уже в самые первые ряды, и ей казалось, что юноша дрожит – и не только от слишком легкой одежды.

Сидящий в кресле человек высвободил из складок плаща правую руку и потянулся к лежавшим у него на коленях ножам. Рука была крайне худа и по контрасту с глубоким красным цветом плаща казалась почти прозрачной. Барабаны зазвучали еще громче – и вдруг замолкли, оборвавшись на высокой ноте. Наступила тишина. И в этой тишине отчетливо прозвучал свист разрезаемого воздуха – сидящий в кресле метнул первый нож. Ратиниара не увидела самого движения – только что все ножи были у него в руках – и вот один уже воткнулся, подрагивая, в деревянную перегородку – в каком-то волоске над головой юноши в шароварах. Тот издал придушенный выдох. Толпа восторженно взвыла.

Еще несколько бросков – и запястья юноши оказались с двух сторон прижаты сверкающими клинками. Следующие четыре ножа воткнулись по бокам его торса. Эльфийка заметила, что он нервничает все сильнее, на лбу выступили крупные капли пота. Барабаны издали несколько громких звуков – и снова замолкли. Еще одно неуловимое движение человека в красном – и еще два ножа взметнулись в воздух, втыкаясь справа и слева от горла «жертвы».

Снова подали голос барабаны. Сидящий в кресле взял в руку последние три ножа. На сей раз Ратиниара заметила движение – он подбросил их как-то очень медленно. И вверх, а не в сторону юноши у перегородки. Клинки сверкнули яркой сталью в воздухе и глухо упали на помост.

Толпа замерла – и эльфийка вместе со всеми. Какая-то странная концовка… Тишина затягивалась. Пухленькая девушка собрала с помоста упавшие ножи и попыталась вложить их в руку сидящего в кресле. Он сделал неуловимое для взгляда движение – и ножи опять оказались внизу, далеко разлетевшись от кресла. Один из них подкатился почти к самым ногам юноши в шароварах. Тот дернулся и закричал:

– Пустите меня! Выпустите меня отсюда! Я не хочу, чтобы меня убивали!

Голос у него был тонким и срывался – он пытался отойти от перегородки, но рукоятки ножей не давали ему отодвинуться, не ободрав кожи. Юноша резко дернулся. От его движения один из ножей, фиксировавших руку, вылетел и с глухим стуком упал на помост. На запястье юноши появилась набухающая кровью царапина. Он снова закричал, глаза его стали совсем безумными.

Толпа недовольно зашумела. Откуда-то с края площади раздался презрительный свист, кто-то кинул на сцену тухлое яйцо. Юноша у перегородки забился, дергаясь изо всех сил. Наконец ему удалось вырваться из плена ножей – и он бросился прочь, за кулисы, демонстрируя свежие царапины на коже. Его проводили новым свистом. На помост полетел различный мусор. Пухленькая девушка скорчилась за креслом, пытаясь спрятаться. В метателя ножей кто-то швырнул огрызком яблока, попав в плечо.

И в этот момент рыжий кот, до того смирно прижимавшийся к ее ноге, пушистой молнией метнулся на сцену. Ратиниара удивленно смотрела, как он подбежал к креслу и встал в боевую стойку: шерсть дыбом, когти выпущены, хвост бьет по бокам. Метатель ножей чуть повернул голову – словно услышал его – и наклонился вниз. Тонкая белая рука легла на спину коту и успокаивающе погладила. Кот тут же перестал шипеть и подставил голову под белые пальцы.

Эльфийке неожиданно стало трудно дышать, она пошатнулась. Кот никогда не признавал никого из чужих. Никого, кроме нее и…

– Л'эрт? – прошептала она одними губами. И закричала, пытаясь перекрыть гомон недовольной толпы: – Л'эрт!!!

Сидящий в кресле дернул головой в ее сторону, одновременно поднимая руку к повязке, скрывавшей лицо. В следующее мгновение кусочек красной ткани уже валялся на дощатом настиле, и на нее смотрели светло-светло-голубые, словно подернутые морозным узором, глаза с мертвенно-бледного лица. Губы чуть изогнулись в улыбке.

Ратиниара рванулась вперед. Как она залезла на сцену, она не запомнила. Около кресла она оказалась за считаные минуты. Дрожащими руками дотронулась до холодных пальцев вампира, склонилась к его лицу:

– Л'иив'ахк…

– Мы прямо сейчас будем бурно целоваться или ты сначала поможешь мне перебраться в более спокойное место? В принципе, первый вариант тоже неплох. – В голосе вампира слышалась привычная ирония, но он был ненормально тихим и каким-то усталым.

Ратиниара не успела ответить – на помост выбрался руководитель труппы, Лео. Обычно достаточно добродушное, сейчас его лицо было перекошено от бешенства. Он оттолкнул эльфийку в сторону и навис над вампиром, не обращая внимания на продолжающий лететь на сцену из толпы мусор.

– Тунеядец проклятый! Что ты себе позволяешь? Зачем тебе потребовалось срывать представление? Что за вожжа тебе под хвост попала, а? Ну чего молчишь, я с тобой разговариваю! – Он тряхнул Л'эрта за плечи. Тому стоило значительных усилий не заорать – движение растревожило незаживающую рану в боку.

– Я устал. А твой мальчик, которого ты нанял играть добровольную жертву, слишком психовал и дергался. Когда он был в таком состоянии в прошлый раз, он чуть не попал под нож. Я же не могу контролировать ножи уже после того, как я их кинул.

– Ты мог кидать их с запасом!

– Угу. Когда я в прошлый раз так сделал, кажется, ты был недоволен еще больше, чем сейчас. Типа публика не впечатлилась.

– Да с чего ты вообще взял, что он нервничает? Ты же его не видишь!

– Да его страх почти что можно было по запаху почувствовать!

– В смысле?

– В смысле еще чуть-чуть – и он наложил бы в штаны. И его страх ощутил бы не только я, но и все те, кто в первые ряды пробились.

– Хорошо, я найму более спокойного человека играть для тебя мишень. Но чтобы на следующем выступлении этих дурацких фокусов не было!