Роман Кржнарик - На 100 лет вперед. Искусство долгосрочного мышления, или Как человечество разучилось думать о будущем

Вопрос, поставленный Солком, является, пожалуй, даже бóльшим его вкладом в историю, чем создание вакцины. Если придать ему более активную форму, а именно « Как нам стать хорошими предками?», то, на мой взгляд, он становится ключевым вопросом эпохи – хотя бы уже потому, что вселяет надежду на продолжение нашей эволюции. Этот вопрос послужил не только источником вдохновения, побудившего меня написать эту книгу, – он незримо присутствует на каждой ее странице и заставляет задуматься о том, что скажут о нас будущие поколения, какое наследие мы им оставим: прекрасный и дружественный мир или что-то ужасное. Сегодня уже недостаточно быть просто добрыми самаритянами. Время бросает нам вызов: сможем ли мы стать хорошими предками? Новое тысячелетие требует обновления подхода.

Стать хорошими предками – задача не из легких. Наши шансы на успех определяются исходом борьбы, которая происходит в глобальном масштабе прямо сейчас. Это борьба за наш разум между двумя могущественными силами: краткосрочным и долгосрочным типами мышления.

Какая из этих сил доминирует в настоящий момент, не вызывает сомнений: мы живем в эпоху патологической недальновидности. Политики разучились видеть дальше ближайших выборов, опроса общественного мнения или даже твита. Компании стали рабами квартальных отчетов и жертвами непрекращающегося давления со стороны акционеров, которых не интересует ничего, кроме роста капитализации. Спекулятивные рынки под управлением миллисекундных алгоритмов надуваются и лопаются, словно мыльные пузыри. За столом глобальных переговоров каждая нация отстаивает собственные интересы, в то время как планета горит, а темпы исчезновения с лица земли биологических видов возрастают. Культура мгновенного результата заставляет нас увлекаться фастфудом, обмениваться короткими текстовыми сообщениями и жать на кнопку «Купить сейчас». «Великий парадокс нынешнего времени, – пишет антрополог Мэри Кэтрин Бейтсон, – заключается в том, что на фоне роста продолжительности человеческой жизни наши мысли стали заметно короче» [2] Mary Catherine Bateson, Composing a Future Life: The Age of Active Wisdom (Vintage, 2011), p. 22. . Воистину мы живем в век тирании сиюминутности.

Краткосрочное мышление – явление далеко не новое. История изобилует примерами: достаточно вспомнить безрассудное уничтожение Японией своих лесов в XVII в. или оголтелые спекуляции, которые в 1929 г. привели к краху Уолл-стрит. Само по себе краткосрочное мышление не является чем-то негативным. Точно так же, как родители бросают все дела, если нужно спешно доставить больного ребенка в больницу, правительства должны оперативно реагировать на землетрясения, эпидемии или иные кризисы. Но попробуйте взглянуть с точки зрения временны́х горизонтов мышления на ежедневные новости, и вы увидите, насколько пагубно влияние краткосрочного подхода [3] См. Simon Caney, 'Democratic Reform, Intergenerational Justice and the Challenges of the Long-Term', Centre for the Understanding of Sustainability Prosperity, University of Surrey (2019), p. 4, о концепции «пагубного краткосрочного подхода». Для всестороннего анализа краткосрочности в политике см.: Jonathan Boston, Governing the Future: Designing Democratic Institutions for a Better Tomorrow (Emerald, 2017). . Правительства по-быстрому упекают преступников за решетку, вместо того чтобы устранять социально-экономические причины преступности; субсидируют угольную промышленность, препятствуя переходу на возобновляемые источники энергии; спасают неплатежеспособные банки после краха вместо реструктуризации финансовой системы; инвестируют во что угодно, только не в профилактику заболеваний, проблемы бедности или жилищное строительство. Этот список можно продолжать и продолжать.

Угрозы, которые несет в себе краткосрочный подход, простираются далеко за рамки государственной политики, и сейчас мы вплотную подошли к критической отметке. Это связано с растущими экзистенциальными рисками, под которыми понимаются маловероятные, но крайне разрушительные события, связанные с новейшими технологиями. Первое место в рейтинге таких рисков занимают угрозы со стороны систем искусственного интеллекта, например автономного оружия, почти не контролируемого людьми. К подобным рискам относятся и искусственно созданная пандемия, и ядерная война, спровоцированная государством-изгоем в эпоху нарастающей геополитической нестабильности. Специалист по рискам Ник Бостром, в частности, обеспокоен развитием молекулярных нанотехнологий и опасается сценария, при котором террористы завладеют самореплицирующимися наноботами размером с бактерию, не смогут их контролировать, и в результате атмосфера планеты станет непригодной для жизни. Перед лицом таких угроз многие эксперты по экзистенциальному риску сходятся во мнении, что с вероятностью примерно один к шести в течение этого века человечество ждет катастрофа с колоссальным числом жертв [4] Эксперт по экзистенциальным рискам из Оксфордского университета и философ Тоби Орд считает, что вероятность этого риска составляет один к шести (при этом наибольшая угроза исходит от ИИ), в то время как по результатам опроса, проведенного университетским Институтом будущего человечества, этот показатель составил 19 %, что несколько выше (Toby Ord, The Precipice (Bloomsbury, 2020), p. 167); https://thebulletin.org/2016/09/how-likely-is-an-existential-catastrophe/ ). Когда я попросил оценить риск исследователя экзистенциальных рисков Андерса Сандберга, он ответил, что вероятность того, что мы обречены, составляет всего 12 % (выступление в The Hub, Оксфорд, 21 мая 2018 г.). Измерение экзистенциального риска, несомненно, не может быть точным и содержит элементы спекуляций. Об опасениях Ника Бострома по поводу нанотехнологий см.: https://www.nickbostrom.com/existential/risks.html . .

Не менее реальны и другие риски, связанные с упадком цивилизации из-за разрушения экосистем, от которых зависит не только наше благополучие, но и сама жизнь. По мере того как мы бездумно выкачиваем из недр топливо, отравляем океаны и уничтожаем виды со скоростью, позволившей биологам говорить о начале «шестого вымирания» [5] Шестое, или голоценовое, вымирание – одно из наиболее значительных массовых вымираний видов животных и растений в истории Земли, происходящее в настоящее время в результате деятельности человека, прямого истребления, конкуренции с завезенными чужеродными видами и других антропогенных причин. – Прим. пер . , разрушительные перспективы становятся все ближе. В нашу эпоху глобальных сетей эта угроза осознается уже в мировом масштабе: у нас нет плана Б, а точнее, планеты Б, на которую можно было бы сбежать. По словам историка экологии Джареда Даймонда, такое уничтожение природы лежало в основе цивилизационных коллапсов на протяжении всего существования человечества, а их первопричиной оказывался приоритет «краткосрочных решений» над «дальновидностью, требующей бесстрашия» [6] https://www.theguardian.com/society/2005/jan/13/environment.science ; Jared Diamond, Collaps: How Societies Choose to Fail or Survive (Penguin, 2011), p. 522. Также см.: Will Steffen and Johan Rockström et al., 'Trajectories of the Earth System in the Anthropocene', PNAS , Vol. 115, No. 33 (2019). . Что ж, нас предостерегали.