Илья Штейнберг - Метод «длинного стола» в качественных полевых социологических исследованиях

Потом в течение пяти лет в рамках курса качественных методов исследования «длинные столы» стали проводиться в Шанинке, на «кухтеринских курсах» в ИС РАН. Благодаря моим коллегам, перечисленным в предисловии, они проходят без перерыва больше десяти лет и в других учебных заведениях и исследовательских организациях.

В моей далекой юности был объявлен набор в секцию бокса нашего заводского района. Нужно было не более 20 будущих спортсменов, но желающих научиться драться приходило по два десятка каждый день. Тренер использовал довольно болезненный способ отбора, который, по аналогии с птичьим двором, назвал «утиным тестом»: чтобы понять, кто утенок, а кто цыпленок, утка сталкивает в воду всех вместе – утята всплывают, цыплята тонут. Кандидату надевали перчатки, выставляли его против мухача – так называется боксер в самом легком весе – и просили показать себя. Противник претендента выглядел довольно хлипким, но был опытным боксером, который побить себя не давал, а, наоборот, довольно чувствительно доставал соперника точными ударами. Все заканчивалось тем, что по сигналу наставника мухач отправлял соперника в легкий нокдаун. После этого тренер спрашивал, не пропало ли желание заниматься боксом. Если претендент отвечал отрицательно, надо было встать и продолжить бой. Мы потом задали тренеру вопрос, зачем он устроил такой жестокий отсев. Он ответил, что может научить всему, кроме этого: имея в виду бойцовский характер, умение преодолеть боль и страх, а главное – мужество продолжать бой, несмотря ни на что.

Иными словами, тренер отбирал будущих боксеров по степени развития у них необходимых неспецифических навыков. Перечисленные им личностные качества бойца присущи всем в той или иной мере, но в данном виде спорта они, по его мнению, имеют решающее значение. В интервью с полевыми исследователями-качественниками о том, как они осваивали методы исследования, выяснилось, что многие из них встречались с «утиным тестом». Однако обнаружилось, что для большинства из них этот тест тоже был достаточно жестким и довольно сомнительным в отношении отбора наиболее способных к обучению учеников. Примером может служить рассказ одного из участников «длинного стола».

Из записи ДС:

Преподаватель, читавшая нам курс по качественным методам, сказала, что для усвоения необходима практика, надо провести интервью по теме, которая нам интересна. Предложили несколько тем, я выбрал что-то вроде «Гражданская позиция студентов нашего вуза». Мы должны были сами сформулировать вопросы, найти респондентов, провести с ними глубинное интервью, проанализировать и написать отчет. Важно было показать, что мы сумели использовать то, что она нам давала на своих лекциях и семинарах. Мотивировала нас тем, что тот, у кого интервью получится интересным, сможет поработать интервьюером в центре социальных и маркетинговых исследований, с которым у нее были связи. Мне эта задача показалась легкой: накидал десяток открытых вопросов, которые представлялись интересными. Кажется, про участие в выборах, в разных общественных инициативах, в волонтерском движении. Провел интервью среди своих знакомых студентов, даже с другого факультета опросил. Отчет написал, зачет получил, но в центр не пригласили. Не знаю почему – наверное, ничего интересного я не узнал, никто мне ничего не сказал. Одну девушку вроде бы позвали. Был потом семинар, где обсуждались какие-то правильные и неправильные вопросы, но не из моего интервью. А про результаты наших попыток ничего не говорили, или я не запомнил. Вот, если говорить об интервью, первый опыт у меня был таким.

Что выявляет такой «утиный тест», ставящий тестируемого в условия, к которым он не готов, чтобы посмотреть на его задатки исследователя, успешно освоившего методику интервью? Может, общую способность к обучению? Умение самостоятельно применить знания на практике? Но речь идет о методе, которому не обучали и о котором только рассказывали. Вопросы интервью должны отражать именно названное отличие, а это уже специфические навыки, связанные с социологическими целями и задачами исследования, с инструментами для выдвижения гипотез, формулирования вопросов, анализа интервью. То, что получилось в итоге, похоже на ситуацию, о которой предупреждал еще Конфуций: «Посылать людей на вой ну необученными – значит предавать их».

Традиционный подход к обучению способам практических действий в любом ремесле диктует нам, что тот, кто берет на себя ответственность научить методу, должен сделать три вещи. 1) Объяснить, для чего нужен данный метод, в каких случаях его применяют, как его использовать, почему надо действовать именно так и что будет, если нарушить принципы, на которых он основан. 2) Самому учителю продемонстрировать метод на конкретном примере, с раскладом на элементы и комментарием. 3) Дать ученику повторить то, что увидел и понял, с обязательной коррекцией неизбежных ошибок. Дальше уже идет закрепление умения на практике и превращение его в навык.

В идеале «утиный тест» должен помочь выявить неспецифические навыки, которые нужны для практического применения качественных методов в социологическом исследовании. На мой взгляд, недостаточное развитие неспецифических навыков – одна из причин того, что обучение качественным методам часто сравнивают с «чемоданом без ручки»: нести тяжело и неудобно, а выбросить жалко. Действительно, владение практическими навыками выглядит как умение отыскать в своем арсенале подходящий, нужный для решения задачи инструмент и правильно, к месту, им воспользоваться.

Так вот, на занятиях по методу «длинного стола» выбор нужного инструмента из методического багажа и умение им пользоваться мы относим к специфическим навыкам, а то, что определяет эффективность и конечный результат их применения – к неспецифическим. Это та самая «ручка чемодана», без которой его тяжело нести.

В полевой практике отсутствие ручки у чемодана похоже на имитацию использования метода без достижения ожидаемого результата. Примером такого «культа карго» стала история, рассказанная одной из участниц «длинного стола».

Из записи ДС:

Л.Н. посещала курсы самообороны для женщин, поскольку жила в неблагополучном в криминальном отношении районе, где у нее отобрали смартфон, боялась повторного ограбления и хотела научиться себя защищать. Курсы вел опытный тренер, мастер рукопашного боя, прошедший «горячие точки» и обладающий всем арсеналом приемов самозащиты. В тот вечер Л.Н. возвращалась с очередной тренировки, где отрабатывали удар ребром ладони по сонной артерии потенциального злоумышленника. По случайному совпадению, именно в этот вечер недалеко от дома на нее напал грабитель: стал вырывать рюкзак, где были телефон, кошелек и прочие нужные вещи. Вместо того, чтобы безропотно, как в прошлый раз, отдать свое имущество, она неожиданно для себя развернулась и ударила нападавшего. Однако тот оказался амбалом размером со шкаф, и прием самообороны, проведенный девушкой весом менее 50 кг, не заставил его потерять сознание, а лишь привел в легкое замешательство. Грабитель рефлекторно отмахнулся, она отлетела, но, вскочив, в боевом раже опять двинулась на него. Не понимая, чего еще ждать от этого опасного существа, грабитель бросил рюкзак и убежал. В результате имущество было спасено, но у пострадавшей остались синяки от удара и падения.