Эльвипа Синецкая - «Путешествие на Запад» китайской женщины, или Феминизм в Китае

Всё вышеперечисленное, в свою очередь, отразилось на подходах к исследовавшимся материалам. Объёмная монография, статья в журнале (как научном, так и публицистическом), художественное произведение (роман, кинофильм), газетная информация, самые разнообразные сайты в Интернете – всё для меня на равных является источником для начертания той самой полуторастолетней дороги феминизма в Китай и по китайской земле.

Что касается составления историографии – этой непременной части научного исследования – сам формат работы приводит к определённым трудностям. Прежде всего, работа состоит из трёх как бы самостоятельных разделов: история собственно феминизма, этап первого проникновения идей феминизма на китайскую землю и развитие феминизма в Китае по обоим берегам Формозского пролива во второй половине XX в. Рассмотрение каждого сюжета опирается на преимущественно свою группу источников. При этомне могу скрыть, что сами источники использовались мною только в той части, которая мне представлялась необходимой для данной работы. Западные монографии по феминизму в Китае (количество которых, начиная с 1970-х годов, постоянно растёт, но в российской науке эта тема не разработана) в большинстве своём оказались для меня малоинформативными, поскольку они преимущественно посвящены либо положению китайских женщин в ту или иную эпоху, либо законодательству в области так называемого женского вопроса, либо участию женщин в антиимпериалистической борьбе. Женское движение, положение женщин и его изменение, так же как законодательство в этой области и его изменение, – все эти вопросы чрезвычайно важные и интересные, но не на них концентрируется моё внимание, не они интересуют меня прежде всего. Особняком стоят лишь две книги: монография Оно Кадзуко об истории проникновения идей феминизмав Китай [3] Я использовала английский перевод книги: Опо Kazuko. Chinese Women in а Century of Revolution, 1850–1950 / Ed. by Joshua A. Fogel; transl. Katryn Bernhardt et al. Stanford: Stanford univ. press, 1989. 255 p. , использованная мною преимущественно в первой своей трети и оказавшая чрезвычайно большую помощь в написании главы II, а также изданная в Мюнхене в 1995 году коллективная монография «Женские исследования в Китае. Анализ. Тексты. Библиография» [4] Frauenforschung in China. Analysen, Texte, Bibliographic / Hrsg. von Heike Frick, Mechthld Leutner, Nicola Spakowski. Munchen: Minerva Publ., 1995. 312 S. , в которой освещён процесс формирования и развития женских исследований в Китае (как материковом, так и на Тайване), – то есть создания теоретической основы идеологии феминизма во второй половине XX в. (эту работу я использовала весьма широко). О достоинствах этих двух работ я буду говорить в соответствующем месте. Что касается многих китайских публикаций, в том числе романа современной шанхайской писательницы Вэй Хуй (которому посвящена целая глава), то на данном этапе работы меня не столько интересовало само их содержание, поскольку чаще название статьи или книги, время и место публикации, критика вокруг изложенного – именно это оказывалось более значимым, чем содержание.

Специфичный характер исследуемой проблематики – так называемой социальной истории, верное истолкование которой невозможно без проникновения в тонкую психологическую, иной раз – иррациональную материю человеческих, межличностных взаимоотношений, предопределил обращение к литературным источникам, литературоведческим и культуроведческим работам. О стереотипах и предрассудках, изменении жизненных стандартов, норм поведения, иерархии ценностей лучше всего может рассказать именно художественное произведение.

Опять-таки особенности тематики нередко делают характеристику источника не столько историографическим фактом, сколько частью самой истории исследуемой проблематики: кто, когда, почему обратился к данной теме, в каком ракурсе рассматривает материал, на чём именно сосредотачивает свой интерес – порой значительно больше говорит о процессе развития феминизма, чем о чём-либо ином, и составляет дополнительную ценность источник [5] Не буду отрицать, что этот момент присутствует в любой историографии, но смею утверждать, что в данной проблематике, в том числе и по причине «молодости» этой отрасли обществоведения, присутствует в большей степени. . По мере своих сил я пыталась говорить об этом в каждом конкретном случае.

Мой интерес к феминизму – это преимущественно интерес к нему как к идеологическому феномену. Я говорю о феминизме (определим этот термин несколько позже) как о социально-идеологическом феномене, а не о «женском вопросе» в целом, хотя и упоминаю в тексте порой «женский вопрос» как синоним феминизма. Ибо «женский вопрос» в широком смысле – это все представления о женщине, начиная с первобытной мифологии, включая представителей от мизогинии (мизо – грязь, заражение, нечистоплотность и т. п.) до мужененавистничества. В узком смысле слова феминизм понимается чаще всего лишь как те идеи, в которых проводится мысль об угнетённом положении женщин в мировой истории, а их нынешнее положение рассматривается как аномалия и где содержится требование об изменении положения женщины [6] Рябова О.В. Русская идея и женский вопрос: опыт сравнительного анализа // Женщина в российском обществе. Иваново, 1996, № 3. C. 7. .

Феминизм, как бы ни определяли его, является весьма существенным (даже представляется некоторым – весьма навязчивым) элементом социальной жизни современного общества, во всяком случае в той его части, что традиционно называется «западным миром» [7] Хотя желающие да увидят, что проблемы феминизмаобсуждаются уже и в обществах, где по-прежнему, а иногда и вновь, носят и хиджабы, и паранджи, и не келейно 一 на кухнях, в женском коллективе, но и перед объективами телевизионных камер. .

«Фундаментализм тотализующих утопий, под углом зрения которых рассматриваются до сих пор любые социальные образования, представляет собой упрощенчество – форму упрощённого мышления, искажающее наше теоретизирование, сосредоточиваясь исключительно на одной сфере общества за счёт других(выделено мною. – Э.С. )». Но «кроме традиционной утопической мысли, ориентирующейся преимущественно на идеи экономические (как, в том числе, социализм)», есть и другие «крайне критические и пронизанные энтузиазмом утопические перспективы, на которые ориентировались такие неэкономические, но социально, культурно и психологически базовые проблемы, как гендер, расы, сексуальность, религия и любовь». И именно в этом направлении, на эти идеологические концепты в современном мире смещаются акценты [8] Александер Дж. С. Цит. соч. C. 3. .

Проведённая мною разработка феминистской темы – отнюдь не дань моде (как определил наличие феминистской секции на Конгрессе китаеведов в Москве в 2002 г. один уважаемый мой коллега). Но личный интерес свой к этой идеологии не собираюсь скрывать. В интервью газете «Московские новости» в июне 2006 г. Даниил Гранин поднял вопрос, который и меня чрезвычайно интересует. Он пишет, что «у нас на всю страну один губернатор – женщина. Чтобы перечислить, сколько было женщин-министров в нашей стране, хватит пальцев одной руки. Это не азиатчина даже, в Азии есть президенты женщины, есть министры… Пещерное сознание», 一 делает он заключение. «Пора же понять, что это бескультурье, когда в огромной стране женщина совершенно исключена из управления в верхнем эшелоне. Это первобытное явление, которое сохранилось только в России» [9] Гранин Д.А. Что делать интеллигенции, когда её роль кончилась // Московские Новости. № 20 (1337), 02–08.06.2006. C. 9, 37. (И, представляется, что за прошедшие 12 лет мало что изменилось.) Боль писателя по-человечески понятна, .ru.ербола и метафора простительна. . Не могу не разделить боль Д. Гранина. С другой стороны, сложно понять ситуацию, когда самые «продвинутые» женщины, в сущности, живущие в рамках идеологии феминизма (и уж бесспорно пользующиеся всем, чего добились за долгие годы те, кто назывался эмансипе, суфражистки, феминистки), весьма, мягко говоря, скептически относятся к этой идеологии. Что уже говорить о мужчинах. А стало быть, мы и имеем соответствующую гендерную политику. Такую же личностную точку зрения на эту проблему высказывала известная японская исследовательница Китая, занявшаяся проблемой китайских женщин. «[В этой работе] скорее много чувств моих личных. – писала она в предисловии к японскому изданию 1978 года своей книги “Китайская женщина в век революций (1850–1950)” [10] Опо Kazuko. Op. cit. P. XI. . – Эта книга для помощи [японским] женщинам в достижении их собственной свободы и независимости» [11] Ibid. P. XIII. .