Кристен Годси - Почему у женщин при социализме секс лучше. Аргументы в пользу экономической независимости

Крах государственного социализма в 1989 г. создал идеальную лабораторию для изучения влияния капитализма на жизнь женщин. Мир мог наблюдать за тем, как вместо плановой экономики рубля возникли свободные рынки и как это сказывалось на различных категориях работников. После десятилетий дефицита жители Восточной Европы с готовностью променяли авторитаризм на обещание демократии и экономического благополучия, открыв свои страны для западного капитала и международной торговли. Однако обнаружились непредвиденные издержки.

Уничтожение однопартийного государства и принятие политических свобод оказалось неразрывно связано с экономическим неолиберализмом. Новые демократические правительства приватизировали государственные предприятия, расчищая место для конкурентных рынков труда, где производительность определяла бы заработную плату. Ушли в прошлое длинные очереди за туалетной бумагой и покупка джинсов на черном рынке. Впереди замаячил великолепный потребительский рай без дефицита, голода, тайной полиции и трудовых лагерей. Однако по прошествии почти трех десятилетий многие жители Восточной Европы все еще ждут блестящего капиталистического будущего. Остальные оставили всякую надежду [15] Kristen Ghodsee, “Fires,” in Red Hangover: Legacies of Twentieth-Century Communism (Durham, NC: Duke University Press, 2017). .

Данные неоспоримы: как и великое множество женщин во всем мире, женщины Восточной Европы снова превращены в товар, который продается и покупается, – цена зависит от прихотливых изменений спроса и предложения. Сразу после краха государственного социализма хорватская журналистка Славенка Дракулич пояснила: «Мы живем в окружении новоявленных порношопов, порножурналов, пип-шоу, стрип-баров, безработицы и галопирующей бедности. Будапешт называют “городом любви, Бангкоком Восточной Европы”. Румынские женщины отдаются за один доллар на румыно-югославской границе. В этих условиях наши националистические правительства угрожают отнять у нас право на аборт и требуют, чтобы мы плодились, чтобы рожали еще поляков, венгров, чехов, хорватов, словаков». Сегодня русские невесты по переписке, украинские работницы секс-индустрии, молдавские няни и польские горничные наводняют Западную Европу. Посредники сбывают белокурые косы нищих белорусских подростков нью-йоркским изготовителям париков. Прага – эпицентр европейской порноиндустрии. Торговцы людьми наводняют улицы Софии, Бухареста и Кишинева девчонками, мечтающими о благополучной жизни на Западе [16] Slavenka Drakulić, How We Survived Communism and Even Laughed (New York: Harper Perennial, 1993), 132; Peter Pomerantsev, Nothing Is True and Everything Is Possible: The Surreal Heart of the New Russia (New York: PublicAffairs, 2014); Justyna Pawlak, “Sex Slavery Plagues Romania and Bulgaria,” Reuters, Jan. 21, 2007, www.reuters.com/article/us-eu-candidates-trafficking/sex-slavery-plagues-romania-and-bulgaria-idUSEIC87273820061228 ; Krista Georgieva, “I Was Kidnapped by a Bulgarian Human Trafficking Ring,” Vice , Apr. 28, 2013, www.vice.com/en_us/article/avnb8g/human-trafficking-bulgaria-south-italy ; Ana Maria Touma and Maria Cheresheva, “Modern Slavery Risk Highlighted in Bulgaria, Romania,” BalkanInsight.com, Aug. 17, 2017, www.balkaninsight.com/en/article/romania-bulgarians-at-great-risk-of-modern-slavery-experts-warn-08-16-2017 . .

Восточноевропейские граждане старшего возраста вспоминают скромные радости и предсказуемость своей жизни до 1989 г.: бесплатное образование и здравоохранение, отсутствие страха потерять работу и остаться без средств. Анекдот, который рассказывают на многих языках Восточной Европы, иллюстрирует эти чувства.

Среди ночи женщина вскрикивает и выскакивает из постели с ужасом в глазах. Изумленный муж наблюдает, как она мчится в ванную и открывает аптечку, затем кидается в кухню и исследует содержимое холодильника. Наконец, она распахивает окно и осматривает улицу возле дома. Глубоко вздыхает и возвращается в постель.

– Что стряслось? – спрашивает муж.

– Мне приснился кошмар, – отвечает жена. – Снилось, будто у нас есть необходимые лекарства, холодильник забит продуктами, а на улице чисто и безопасно.

– Какой же это кошмар?

Женщина качает головой и содрогается.

– Я подумала, коммунисты вернулись к власти.

Опросы общественного мнения показывают, что многие граждане уверены, что до 1989 г., при авторитаризме, жили лучше. Хотя эти опросы могут свидетельствовать скорее о разочаровании настоящим, чем о желании вернуться в прошлое, они осложняют тоталитарный нарратив. Например, опрос случайной выборки из 1055 совершеннолетних румын в 2013 г. показал, что только треть считает, что жили хуже до 1989 г.: 44 % сказали, что жили лучше, и 16 % не заметили изменений. Эти результаты интересны и в отношении гендерного распределения: 47 % женщин и лишь 42 % мужчин считали государственный социализм лучшим строем для своей страны. Аналогично, если 36 % мужчин заявили, что их жизнь по сравнению с 1989 г. улучшилась, только 31 % женщин полагали, что при диктаторе Николае Чаушеску им жилось хуже, чем сейчас. И это в Румынии, одной из самых коррумпированных и деспотичных стран бывшего Восточного блока. Такие же результаты принесло исследование в Польше в 2011 г., а также опросы в восьми других бывших социалистических странах в 2009 г. Многие из граждан, имевших возможность жить при двух экономических системах, сегодня видят, что капитализм хуже социализма, от которого они когда-то с радостью отказались [17] INSCOP Research, “Barometrul,” Nov. 2013, на румынском языке: www.inscop.ro/wp-content/uploads/2014/01/INSCOP-noiembrie-ISTORIE.pdf ; результаты для Польши см.: Janusz Czapiński and Tomasz Panek, editors, “Special Issue: Social Diagnosis 2011 Objective and Subjective Quality of Life in Poland Report,” Contemporary Economics: Quarterly of University of Finance and Management in Warsaw , 5, no. 3 (2011): 182, ce.vizja.pl/en/issues/volume/5/issue/3#art254 ; Pew Research Center, “End of Communism Cheered but Now with More Reservations,” Nov. 9, 2011, www.pewglobal.org/2009/11/02/end-of-communism-cheered-but-now-with-more-reservations ; John Feffer, Aftershock: A Journey into Eastern Europe’s Broken Dreams (London: Zed, 2017). .

Вернемся в Соединенные Штаты. Крах социализма в Восточной Европе ознаменовал начало триумфального шествия западного капитализма. Идеи «Великого общества» [18] Great Society – набор программ, предлагавшихся или принятых в США по инициативе президента Линдона Джонсона в целях построения «Великого общества», в котором не будет бедности. – Прим. ред. по регулированию нашей экономики с целью роста благосостояния всех граждан, включая женщин, оказались в немилости. Приход так называемого Вашингтонского консенсуса (рожденного рейганомикой) означал приватизацию и сворачивание системы социального обеспечения во имя рыночной эффективности. На протяжении 1990-х и 2000-х гг. финансовый, транспортный и коммунальный секторы лишились госрегулирования. Мы приравняли свободу к свободному рынку. После мирового финансового кризиса 2008 г. экономические элиты перераспределили и без того скудные государственные бюджеты, урезав социальные программы и истратив деньги налогоплательщиков на спасение банкиров, ответственных за произошедшее. Акция «Захвати Уолл-стрит» привлекла внимание к структурному неравенству, но политики, как республиканцы, так и демократы, единодушно отвечали разгневанной общественности все тем же старым лозунгом: капитализму нет альтернативы.