Рэй Ольденбург - Третье место. Кафе, кофейни, книжные магазины, бары, салоны красоты и другие места «тусовок» как фундамент сообщества

По оценкам аналитиков, американская промышленность ежегодно теряет от пятидесяти до семидесяти пяти миллиардов долларов по причине отсутствия на работе, оплачиваемых бюллетеней и упущенной производительности [26] Wallis C. (1983) «Stress: Can We Cope?», Time , 6 June. . Стресс в жизни работников – главная причина этих экономических потерь. Две трети посещений терапевта в США приходятся на жалобы, вызванные стрессом [27] Ibid. . Как сказал один медик, «наш образ жизни сегодня становится главной причиной болезней» [28] Ibid . . Клаудиа Уоллис пишет: «Печальная примета нашего времени состоит в том, что наиболее популярные лекарства в нашей стране – это средство от язвы (Tagamet), от высокого давления (Inderal) и транквилизатор (Valium)» [29] Ibid . .

При отсутствии неформальной публичной жизни американцы лишены средств снятия стресса, которые так эффективно работают в других культурах. Кажется, мы не осознаем того, что средства для снятия стресса могут быть так же легко встроены в городскую среду, как и стрессогенные факторы. К нашему огромному несчастью, радости городской жизни в значительной степени были сведены к потребительству. Мы не получаем особого удовольствия от наших городов, потому что они не очень-то приятны. Городской образ жизни, который стал основной причиной наших болезней, напоминает пароварку без клапана для выпуска пара. Наша городская среда – как двигатель, который перегревается, потому что был спроектирован без системы охлаждения.

К сожалению, сложилось мнение, что причины стресса имеют социальный характер, но средства исцеления от него индивидуальны. Многие считают, что высокий уровень стресса – неизбежное условие современной жизни, что он – элемент социальной системы и что нужно выйти за границы системы, чтобы получить облегчение от стресса. Даже наши поиски развлечений становятся соревновательными и стрессогенными. Мы подходим опасно близко к состоянию, когда нас «тошнит» за границами домашнего мира и нам «легчает», когда мы сбегаем оттуда домой. Поэтому, пока немцы расслабляются в большой компании в пивном саду, а французы подкрепляют силы в маленьких оживленных бистро, американцы идут на массаж, медитируют, совершают пробежку, принимают горячую ванну или уходят с головой в чтение фэнтези. Пока другие вовсю пользуются правом на свободу объединений, мы прославляем свою свободу не вступать в объединения.

При отсутствии неформальной публичной жизни жить становится дороже. Когда средства расслабления и досуга не являются публичными, они становятся объектами частного владения и потребления. В Соединенных Штатах примерно две трети ВНП формируется на основе личных потребительских расходов. Эта категория трат, как отмечает Гудвин, содержит «отчужденную сущность человечества» [30] Goodwin R. (1974) «The American Condition», New Yorker , 4 February, 75 . . Около четырех триллионов долларов, потраченных на ублажение себя, – вот выражение мощной разъединяющей силы. В нашем обществе, как заявляет один эксперт в данной области, досуг извратили до потребления [31] Kando T.M. (1980) Leisure and Popular Culture in Transition , 2nd ed., St. Louis: The C.V. Mosby Company. . Агрессивная движущая сила, стоящая за этим извращением, – реклама, которая обусловливает «наше стремление потреблять все и владеть всем, что производит промышленность» [32] Ibid ., 101 . .

Рекламщики, эти образцы самоуверенности, провозглашают, что без их усилий общество будет томиться в состоянии инерции. «Ничего не происходит до тех пор, пока кто-нибудь не начинает что-то продавать», как они любят говорить. Это, может быть, и верно в мире тотальной коммерции (а существует ли для них какой-нибудь другой мир?), но развитие неформальной публичной жизни зависит от того, найдут ли люди друг друга и смогут ли они получить удовольствие от общения вне денежной системы координат. По своей идеологии и влиянию реклама – враг неформальной публичной жизни. Она взращивает отчуждение. Она убеждает людей, что хорошую жизнь можно приобрести в индивидуальном порядке. Вместо общего чувства товарищества людей, относящихся друг к другу как к равным, идеология рекламы навязывает соревновательное приобретательство. Почувствуйте разницу: любить людей за то, кто они есть, или завидовать тому, чем они владеют. Не случайно в культурах с высокоразвитой неформальной публичной жизнью к рекламе относятся с пренебрежением [33] Речь идет в основном о культурах Средиземноморья. .

Огромное преимущество обществ с хорошо развитой неформальной публичной жизнью состоит в том, что бедность в них не ассоциируется с лишениями, помимо необходимости жить в достаточно скромных условиях. В них нет стигмы и ущемления в социальном общении. Есть интегрирующая и поддерживающая публичная жизнь, которая вносит разнообразие в повседневность и дополняет домашнюю и рабочую рутину. Для тех, у кого небольшой бюджет и кому приходится жить экономно, она компенсирует недостаток вещей в индивидуальном владении. А состоятельным людям она предлагает то, чего не купишь за деньги.

Образ жизни американского среднего класса становится все более дорогостоящим, особенно учитывая уровень получаемого удовлетворения. Скудость коллективных ритуалов и редкость спонтанных встреч ставит перед индивидом сложную задачу – избегать постоянно угрожающей социальной изоляции. Там, где жилые строения не предполагают сообщества, в окрестностях, где нет подходящих мест для общих встреч, враг по имени «скука» – всегда у ворот. Приходится тратить большое количество денег, чтобы компенсировать стерильность окружающей среды. Ремонт и изменение интерьера превращаются в бесконечный процесс, потому что людям нужны новые обои или мебель, чтобы получить новые впечатления. Подобно скучающим и праздным богачам, они по той же причине внимательно следят за модой и покупают новый гардероб задолго до того, как старый отслужит свое. А насладиться оживленной беседой после ужина сложнее, чем пройтись до ближайшего паба, ведь для этого кому-то придется организовывать целый ужин.

При отсутствии неформальной публичной жизни в среде американского среднего класса процветает индустрия домашних развлечений. Велик спрос на всяческие электронные гаджеты, заменяющие прямое общение просмотром и прослушиванием. Люди не жалеют средств на установку аудио- и видеосистемы, видеомагнитофона, кабельного телевидения или расширенной версии рая на земле для социально изолированных людей – спутниковой тарелки. Спрос на электронные развлечения так велик, что предложение не может обеспечить широкий спектр высококачественных продуктов. Создатели развлечений для этого неисчерпаемого рынка вынуждены полагаться на известные формулы успеха и подражание удачным образцам.