Array Коллектив авторов - Политическая наука №1 / 2016. Политическая организация разделенных обществ

Рекомендации Ф. Рëдера по постконфликтному урегулированию сводятся к следующему: поддерживать следует такие политические образования, где население готово жить вместе и имеет «национальное чувство»; правительству нужно минимизировать количество спорных вопросов, решаемых на уровне центра; первоочередное внимание должно быть уделено строительству местных институтов; в процесс переговоров по будущему государственному устройству необходимо вовлекать не только представителей четко очерченных этнических групп, но и других участников; любое распределение власти требуется ограничить в пользу прямого управления международного сообщества [Roeder, 2005, p. 62–63].

Поскольку практика реализации подобного проекта в постконфликтном урегулировании отсутствует (для иллюстрации своих идей Рëдер в основном использует исторический опыт США), можно оценить его лишь с точки зрения исследовательской логики. Действительно, ожидаемые преимущества системы power dividing высоки [см.: Roeder, 2010], поскольку она максимально направлена на слом вертикальных перегородок и развитие гражданских прав и свобод. Сомнение вызывает, однако, положение о наличии национального чувства (a sense of nationhood) и присутствии гражданской идентичности на индивидуальном уровне как отправной точке урегулирования. Даже если и первое, и вторая формировались до конфликта, процесс их восстановления не может проходить быстро. Отсутствие же чувства общности и доверия препятствует созданию свободных коалиций групп большинства и меньшинств, а также индивидуальному выбору. В действительности существует невысокая вероятность становления демократии в полиэтничном обществе с политически активными сегментами, имеющими территориальную привязку; альтернативами выступают сецессия и откат к авторитаризму [Харитонова, 2013, с. 202–203].

О трудностях установления межгруппового доверия даже при демократическом режиме свидетельствует случай Северной Ирландии, где вопрос об использовании флагов и эмблем, а также проведении традиционных массовых парадов по случаю религиозных праздников и исторических событий (т.е. символов идентичности общин) остается до настоящего времени самой сложной сферой межгрупповых переговоров [Archick, 2015, p. 15]. Как представляется, эта модель может присутствовать в постконфликтном урегулировании скорее в качестве стратегической цели.

Я. О’Флинн, Р.С. Ласкин и другие сторонники делиберативной демократии предлагают уделять большее внимание нормативной стороне постконфликтного урегулирования [O’Flynn, 2007; 2010; Deliberating across… 2014]. По их мнению, и Лейпхарт, и Горовиц прагматически подходят и к принципу инклюзивности, и к формированию умеренного центра, поскольку прежде всего заинтересованы в политической стабильности и поиске инструментов ее обеспечения. Однако ценность инклюзивности и умеренности не может быть ограничена инструментальными рамками, поскольку обе они выступают ключевыми условиями для политического равенства.

В этой логике инклюзивность означает включение в процесс принятия решений на равных условиях всех, кто подпадает под действие этих решений. Связь между умеренностью и политическим равенством сложнее: это готовность смягчать требования, исходя из признания равного статуса всех участников. Такой подход требует создания общественного пространства, в котором граждане разделенного общества могли бы включаться в обсуждение различных вопросов поверх межгрупповых барьеров. Соответственно, государственная политика должна способствовать повышению удельного веса дискурсов в общественной сфере.

Предвосхищая критику относительно возможностей публичного обсуждения законодательных актов, открытости, терпимости к чужому мнению и готовности принять во внимание чужое мнение в постконфликтных условиях, ученые отмечают, что в тех случаях, когда существует общее согласие положить конец насилию, принципы становятся очень важными и что «взаимное признание разумности» является центральным элементом любой успешной попытки перехода к демократии. Мирные соглашения начинают жизнь как прагматичная сделка, но в интересах мира и общественного развития они должны встать выше взаимной выгоды и, в частности, отражать приверженность основным демократическим принципам.

В качестве примера эффективности делиберативного подхода Ласкин и его коллеги анализируют вовлечение протестантской и католической общин в Оме (Северная Ирландия) в дискурс о развитии местных школ. Взаимный интерес к обучению детей обусловил смягчение позиций сторон – и в итоге были найдены конструктивные решения [см.: Deliberating across… 2014]. Согласно О’Флинну, механизм, который продвигает умеренность, должен быть заложен не на уровне избирательной системы, а на уровне центральных институтов власти [O’Flynn, 2007, p. 748–749]. В целом та идея, что элиты сегментов в постконфликтном обществе не должны забывать о перспективах совместного общежития и должны уделять внимание ценностным основам постконфликтного национального строительства, представляется очень важной.

Недостаточно освещенной в политической науке остается тема политического контроля в разделенных обществах – контроля, устанавливаемого ведущей группой и практически исключающего распределение власти. По метафорическому выражению Я. Лустика, систему контроля олицетворяет кукловод, дергающий кукол за веревочки, тогда как консоциативную систему – аккуратно настроенные и очень точные весы [Lustick, 1979, p. 332]. Общества «кукловодов» в основном рассматриваются в рамках изучения авторитарных режимов, хотя наряду с насилием (или угрозой насилия) в них применяются различные политические и экономические механизмы и институциональные техники, которые представляют значительный интерес для изучения.

Еще одна альтернативная линия исследований организации разделенных обществ вырисовывается в теме правозащитных сецессий (remedial secession) . Предложивший этот термин юрист-международник Л. Бакхайт рассматривает правозащитную сецессию как последнюю из возможных форм защиты прав группы от угнетения государством [Buchheit, 1978, р. 222]. Его концепция находит свое подкрепление в инверсном толковании «защитительной оговорки» (the safeguard clause) в отношении принципа территориальной целостности в Декларации о принципах международного права, которая запрещает санкционирование или поощрение любых действий, ведущих к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов и имеющих правительства, представляющие без различия расы, вероисповедания или цвета кожи весь народ, проживающий на данной территории [Декларация о принципах… 1970]. Инверсное толкование этого положения позволяет сделать вывод, что государство, не имеющее правительства, равно представляющего весь народ, не обладает и правом ссылаться на существование принципа территориальной целостности, чтобы ограничить применение права народов на самоопределение. Однако ни один правовой институт до настоящего времени не принял документа, предоставляющего в каком-либо случае право на сецессию.