Array Коллектив авторов - Политическая наука №2 / 2014. Трансформации европейского политического пространства
- Название:Политическая наука №2 / 2014. Трансформации европейского политического пространства
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Array Коллектив авторов - Политическая наука №2 / 2014. Трансформации европейского политического пространства краткое содержание
Для политологов, преподавателей вузов, студентов.
Политическая наука №2 / 2014. Трансформации европейского политического пространства - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Институциональное измерениепредставляет собой «вертикальный срез» политического пространства, характеризуя конфигурацию институтов и организаций, входящих в сферу принятия политических решений. На глобальном уровне качественно новыми институтами, сфера компетенции которых еще лишь утверждается, становятся международные неформальные организации и форумы («группа двадцати», БРИКС, Давосский, Эвианский, Ярославский и др. форумы). На европейском уровне это более формализованная, но все-таки постепенно изменяющаяся многоуровневая институциональная система ЕС.
В секторальном измерениимогут быть представлены различные отраслевые направления политики, которые, как правило, называются общеевропейскими или общими с соседями «пространствами», – «пространство безопасности», «пространство правосудия», «энергетическое пространство» и др. На мировом уровне такие единые пространства пока только начинают складываться. Поэтому сам факт формирования и дальнейшего развития таких пространств в современной Европе, где до середины XX в. существовало множество, казалось, неустранимых разделительных линий, подтверждает развиваемый здесь тезис о том, что концептуальные основания политического пространства нужно искать в принципиальном изменении или трансформации политических структур.
Наконец, в рефлексивном измерениивозникают образы и символы европейского единства и глобализации или, напротив, – новых разделительных линий в Европе и мире. Рефлексивное измерение продолжает расширяться и даже выступает своего рода «привилегированной системой координат», в которой и определяются контуры современных политических пространств.
Таким образом, современные политические пространства и их научная концептуализация развивались под влиянием глубоких трансформаций международной системы, главные из которых произошли в последнее десятилетие XX в. Однако в последние годы проблематика кризисности мирового и европейского развития поставила новые вопросы о возможностях и пределах дальнейшей трансформации политических пространств.
Наиболее значимой особенностью современного этапа развития европейских интеграционных процессов «по внешнему контуру» стало вхождение европейского проекта в «зоны турбулентности» современной мировой политики (Северная Африка, Украина). Более того, приближение Европейского союза, хотя и различными путями, к границам этих зон отчасти само по себе инспирировало кризисные явления в государствах Магриба и на Украине. Евроинтеграция и раньше могла рассматриваться как международный фактор политического транзита, например в Южной, Восточной Европе, в постъюгославских политических кризисах, однако она влияла на них косвенно – сами по себе интеграционные планы не становились фактором дестабилизации.
Сегодняшние причины интеграционной турбулентности можно связать с несколькими факторами – это достижение европейской интеграцией цивилизационных, финансово-экономических пределов и ограничений в сфере безопасности. Проанализируем их подробнее.
Во‐первых, в рамках Восточного партнерства или Средиземноморского союза европейской политики соседства ЕС соприкоснулся с государствами и народами, достаточно далеко отстоящими от европейской культурно-цивилизационной традиции (в том виде, в котором она реконструировалась как в период «холодной войны», так и в период постсоветских расширений). Во‐вторых, это было не столько столкновение по внешнему контуру, сколько осознание внутренних пределов европейского мультикультурализма. Европейцы демонстрируют все меньше терпимости к мигрантам, с достаточно большой долей настороженности относятся к европейским гражданам из стран – новых членов ЕС, не проявляют порой ожидаемой терпимости к мигрантам из арабского мира. В‐третьих, это представители иных политических культур, что увеличивает риск диссонансов при политическом согласовании проектов ассоциации или сотрудничества. В‐четвертых, эти страны и народы находятся под влиянием других цивилизационных центров, во многом альтернативных европейскому, – это русский и исламский миры. В‐пятых, в ценностном измерении между Европой и ее новыми потенциальными «восточными» партнерами имеется качественное различие, связанное с крайне ограниченным распространением в среде последних так называемых постматериалистических ценностей, – по той простой причине, что в соответствующих странах и регионах проблемы безопасности и материального благополучия, к сожалению, далеки от разрешения. Так, например, экологические ценности, характерные для Европы как «природоохранного союза», будут идти вразрез с приоритетами развития экономик – украинской или, например, газодобывающей алжирской. Этот набор негативных культурно-цивилизацион-ных факторов, по сути, беспрецедентен в истории европейской интеграции.
Его можно было бы компенсировать инструментами финансово-экономическими, если бы таковые у современного Европейского союза работали эффективно. Но известные нам турбулентные процессы происходят на фоне очевидного финансово-экономического кризиса, который пока еще не до конца разрешен в самой еврозоне, не говоря о возможностях внешней помощи. Более того, все чаще слышны голоса, что расширение Евросоюзу требуется отнюдь не в благотворительных целях, а для решения собственных экономических проблем. Имеет место также финансово-экономическое влияние со стороны других центров – РФ, КНР, богатых нефтедобывающих стран Ближнего Востока, США.
Далее, регионы, находящиеся в фокусе внимания ЕС, подвержены ряду угроз безопасности, главными из которых являются глубокие внутрисоциальные противоречия, неустойчивость государственных институтов, экстремизм и терроризм. Действительно, Евросоюз уже сталкивался с такими проблемами на Балканах, однако в том случае он имел дело с внутриевропейским процессом, на который Россия хотя и пыталась оказывать влияние, но не имела в 1990‐х годах достаточных ресурсов. Сейчас положение обратное – Россия де-факто способна оказывать воздействие на ситуацию, по крайней мере в постсоветских странах. ЕС же ограничен в средствах обеспечения безопасности в североафриканском регионе или, к примеру, в Грузии и на Украине.
Намечаемая таким образом кризисность или, точнее, турбулентность в процессе развития евроинтеграции ставит вопрос о возможностях дальнейшей эволюции европейского интеграционного проекта. Едва ли ЕС пожелает трансформировать свою цивилизационную идентичность или ценностные установки. Скорее, он будет добиваться этого различным средствами от входящих в ассоциацию с ним государств. Одновременно под влиянием внутреннего культурного многообразия в долгосрочной перспективе Евросоюз будет плавно эволюционировать в сторону более синкретической культурно-цивилизационной модели. Сомнительно, что в современных условиях ЕС сможет, а главное – захочет превращаться в финансового донора и даже смелого инвестора. Скорее всего, все возможные ресурсы будут сосредоточены на обеспечении задач внутренней финансовой стабилизации Союза. Наконец, вряд ли Евросоюз, военные расходы членов которого продолжают сокращаться на фоне обратного тренда практически во всех регионах мира, а идея создания общих вооруженных сил не встречает внутренней поддержки, в ближайшее время сможет стать «экспортером безопасности» в традиционном смысле. Вероятнее всего, ЕС будет опираться на притягательность своего образца, публичную дипломатию и политическую риторику.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: