Михаил Диченко - Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии

8 октября в письме в ЦК он подробно изложил свою точку зрения на сущность комплексного кризиса и на пути его разрешения. Он констатировал наличие в партии нелегальных оппозиционных группировок и настроений. Все это говорило о «чрезвычайном ухудшении положения внутри партии» и «возросшей оторванности ЦК от партии» . Троцкий видел две причины:

«а) в корне неправильный и нездоровый внутрипартийный режим и б) недовольство рабочих и крестьян тяжелым экономическим положением, которое сложилось не только в результате объективных трудностей, но и в результате явно коренных ошибок хозяйственной политики».

Также он обратил внимание, что не реализуется решение XII съезда о повышении роли Госплана, а «важнейшие хозяйственные вопросы решаются в Политбюро наспех, без действительной подготовки, вне их плановой связи». Это, собственно, было повторение его критики с 1921 г. А что было действительно нового для Троцкого, так это его критика внутрипартийного режима. До осени 1923 г. он скрепя сердце поддерживал этот режим и боролся с «рабочей оппозицией». Теперь же он начал повторять все основные их критические мысли. Для Троцкого это было ново, но для партии это было перепевом старого. Слишком занятый Европой, Троцкий не удосужился задуматься, что, повторяя критику «рабочей оппозиции», он ничего не сможет добиться под прессом созданного аппарата. И конечно же, заговорщики получили большинство, руководствуясь теми же аргументами о «необходимости сплочения партии вокруг своего ЦК». 15 октября осудили письмо Троцкого, и в тот же день в Политбюро поступило знаменитое «Заявление 46-ти» с примерно той же критикой. Подписавшие были старыми революционерами, прошедшими царские тюрьмы, бои революции и гражданской войны. В среднем, они были членами партии с 1907 г., когда никто, кроме таких, как они, не верил в возможность свержения царя и в революцию. Это были идейно убежденные коммунисты, бросившие вызов аппарату. Они решили поддержать Троцкого. Но история повторилась, и октябрьский Объединенный пленум ЦК и ЦКК осудил их вместе с Троцким. Тем временем многие «европейцы» отсутствовали в Москве, занимаясь последними приготовлениями к немецкой революции. Троцкий с надеждой принимал новости из Германии и готовился дать жесткий отпор Сталину. Среди оппозиционеров начали раздаваться голоса о сплочении в единую фракцию для координации борьбы с аппаратом. Некоторые радикальные предложения поступают Троцкому от его помощников в Армии. Надо помнить, что во время всех этих бурных событий Троцкий страдает от высокой температуры, периодически сваливаясь на недели в лихорадке.

В самый последний момент вожди немецких коммунистов, понимая бессмысленность восстания, отменяют выступление. Гамбургские коммунисты, не получившие отмены приказа, ведут баррикадные бои, держатся против регулярных войск больше суток. Факт слабости тогдашней германской власти был подтвержден даже знаменитым «пивным путчем» Гитлера, который произошел также в эти недели в Мюнхене. Были, конечно, основания у Троцкого надеяться на успех в Германии, но Сталин оказался все-таки прозорливее. Известие об окончательном провале немецкой революции подкашивает Троцкого, и болезнь приковывает его надолго к постели. Конечно, заболел он гораздо раньше, но тяжелый и длительный (вплоть до весны 1924 г.) ее ход был, по моему мнению, обеспечен крушением этой многолетней надежды на германскую революцию. Его мечты, его чаяния революционера-марксиста были связаны с европейской революцией. События в России представлялись ему не чем иным, как прологом социализма в Европе и в Америке. Себя он видел пролетарским вождем всей Европы. Это явилось главным, но не единственным событием, обусловившим равнодушие Троцкого к борьбе за удержание своей власти в России. Все эти внутрипартийные интриги московского двора виделись ему настолько мелочными и малодостойными внимания, что обращался он к ним по остаточному принципу. Он не потрудился завоевать на свою сторону ни Бухарина с Рыковым, ни Калинина, очень хорошо к нему относившегося. Ведь именно Троцкий выдвинул Калинина на высокий советский пост в 1919 г., и тот это помнил, будучи человеком из народа, без великого образования, способностей и амбиций, но мягким и благодарным. [314] Можно только предполагать как чувствовал себя Калинин, когда вручал орден Ленина в 1941 году матери Меркадера, убийцы Троцкого, «за успешно проведенную операцию». Именно она убедила сына отправиться в Мексику убить Льва Давыдовича.

После крушения мечты о близкой европейской революции Троцкий стал отметать предложения своих военных помощников о введении войск в Кремль и аресте Сталина. Эти предложения дошли до заговорщиков, и они использовали эту информацию, чтобы сплотить вокруг себя ранее нейтральных членов и кандидатов Политбюро. Они действительно испугались военного переворота под руководством Троцкого. И на самом деле было чего испугаться. Среди бросивших вызов аппарату и поддержавших Троцкого были:

Антонов-Овсеенко – начальник Главного Политправления армии;

Муралов – Командующий войсками Московского военного округа (ему подчинялся и кремлевский гарнизон);

Мрачковский – командующий войсками Приволжского военного округа;

Белобородов – министр внутренних дел, командующий внутренними войсками и полицией;

Смирнов И.Н. – министр связи (почт и телеграфов);

Раковский – глава правительства Украины (вторая по величине республика в СССР).

Не забудем, что сам Троцкий был главнокомандующим всей армией и военным флотом. Он всегда одевался в военный френч, гинастерку, шинель или черную кожанку и ассоциировался в партии не с партийным работником, а с армейским командиром.

«По моему мнению, т. Троцкий и т. Зиновьев переборщили, говоря об отстранении партии от советской работы. Я не удивляюсь, когда т. Троцкий это говорил. Он не имеет представления о губкомах, он военный человек». (Выступление Микояна на ХI съезде в 1922 г.).

На этом играла образованная верхушка сталинцев. Они с удовольствием в выступлениях перед рядовыми партийцами усиливали милитаризм образа Троцкого и выставляли себя как демократическое коллегиальное руководство. Они всячески делали упор на противопоставление коллегиального руководства без выдающихся личностей в своем составе (Сталин, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков) диктатору (пусть гениальному, но одному – Троцкому). На эти нехитрые маркетинговые приемы повелась не самая образованная часть партии, как будет показано ниже. Наиболее образованные партийцы раскусили быстро этот трюк, поняли, кто действительно приведет партию к диктатуре, а кто демократизирует ее, и голосовали за Троцкого. Как было сказано в предыдущих главах этой книги – «малообразованных легче одурачить».