Михаил Диченко - Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии

Подведем итоги. 1-й пункт коммунизма выполнен на 70 %, присваиваем ему коэффициент 0.7.

2 – 100 %, коэффициент 1.0.

3 – 70 %, 0.7.

4 – 100 %, 1.0.

5 – 100 %, 1.0.

6 – 70 %, 0.7.

7 – 100 %, 1.0.

8 – 0 %, 0.0.

9 – 70 %, 0.7.

10 – 70 %, 0.7.

Итого получается 6.8 из 10 черт коммунизма по «Манифесту». Если мы прибавим другие черты коммунизма, называемые неоднократно Марксом и Энгельсом в иных работах, то получим результат, близкий к 90 %. Я имею в виду следующие требования коммунистов XIX века, которые исполнились в XX: всеобщее равное избирательное право, социальные пособия, 8-часовой рабочий день, минимальная зарплата, легальность профсоюзов и забастовок, митингов и демонстраций. Всего этого в XIX веке не было.

Этот анализ целиком опровергает миф о современном либеральном капитализме. Никакой «либеральной модели развития» в Америке и Европе не существует. Однако этот миф живет и процветает в самых ответственных документах современности:

«По большей части Китай, Индия и Россия не следуют либеральной западной модели в вопросе саморазвития, а, напротив, используют иную модель, “государственный капитализм”» [110] Мир после кризиса. Глобальные тенденции – 2025: меняющийся мир. Доклад национального разведывательного совета США (раздел «Краткий обзор»). .

Что касается России и Китая, то этот термин «государственный капитализм» я мог бы дополнить и уточнить: «государственно-монополистический капитализм». А вот что касается Америки и Европы, конечно, уже давно надо говорить о социализме. Почему цены на средства производства гораздо более волатильны по сравнению с потребительскими ценами? [111] Ramey V. A. Inventories as Factors of Production and Economic Fluctuations // American Economic Review (June 1989). P. 338–354. Индекс потребительских цен введен в ранг государственно значимого показателя. За его стабильностью смотрит ряд госорганов. И никто не смотрит за индексом производственных цен. Социалистическому правительству важно спокойствие народа, а не защита интересов капиталистов. Но в экономике чудес не бывает: это явилось одной из важных причин потери развитыми странами значительной части своего производственного потенциала. Не просто по причине дешевизны рабочей силы в Китае, но и вследствие того, что американо-европейские производственные бизнесмены сталкивались циклично с резким и глубоким понижением цен на свою продукцию без возможности также снижать зарплату.

Начиная с 1930-х годов и по нынешний день главными направлениями экономической мысли остаются кейнсианство и неоклассика. Но и то и другое учения предполагают постоянное государственное вмешательство. Только спорят из-за методов осуществления государственного управления экономикой, каким предпочтительнее методом регулировать экономику: денежно-кредитным или бюджетным. Вот и вся разница между этими социалистическими учениями экономического мэйнстрима, поставляющими сегодня рецепты всем правительствам развитых стран. Монетаризм Фридмена лишь немного модернизирует Кейнса, не более того:

«Его экономическая теория представляет собой чистую макроэкономику, в которой центральное правительство, будучи единственной инстанцией и единственной движущей силой, управляет экономикой посредством денежного предложения. Экономическая теория Фридмена полностью сосредоточена на спросе. Деньги и кредит являются всепроникающей и на самом деле единственной экономической реальностью. То, что Фридмен рассматривает предложение денег как исходное, а процентную ставку как производное явление, представляет собой не более чем второстепенное уточнение кейнсианских священных текстов». [112] Drucker P. F. Toward the Next Economics // The crisis in Economic Theory. New York, 1981. P. 9.

Старая классическая экономическая теория капитализма была забыта:

«В большинстве стран то, что называется ортодоксальной экономической теорией, изгнано из университетов и фактически неизвестно ведущим государственным деятелям, политикам и ученым» , – писал с грустью Мизес в 1949 году. [113] Мизес Л. Человеческая деятельность: Трактат по экономической теории. Челябинск, 2005. (Введение, параграф 3 «Экономическая теория и практика человеческой деятельности»).

Во время и после Великой депрессии переход Америки и Европы к социализму ускорился. Рузвельт в свою команду «Нового курса» пригласил людей левых взглядов. Вот, например, высказывание одного из таких:

«Функциональная организация хозяйства предполагает планирование экономики. Чем сложнее общество, тем больше потребность в планировании. А иначе мы получаем господство случая и неэффективность методов социального контроля…» [114] Джозеф Кеннеди, председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам // Seligman J. The Transformation of Wall Street… Boston, 1982. P.105.

Социализм, считал Ленин, – это прежде всего учет и контроль. Команда «Нового курса» Рузвельта ввела такую массу новых финансовых отчетов, что необходимость их заполнения привела к существенному увеличению армии бухгалтеров. За 40 лет с 1930 г. число юристов и врачей в США увеличилось на 71 %, а бухгалтеров – на 271 %! [115] Rothbard M. N. A history of money and banking in the United States: The colonial era to world war II (ч. 3, параграф «Банковское и финансовое законодательство: 1933–1935 гг».).

Образованный читатель может указать на самую яркую черту капитализма, которой не должно быть при коммунизме – деньги. Однако это будет не историческим, а лингвистическим подходом. Слово «деньги» означает ныне одно, а в XIX веке – совсем другое. Маркс, как и все другие в XIX веке, называл деньгами золото и серебро. Именно во время и после Великой депрессии развитые страны отказались от золотого стандарта и целиком перешли на бумажные квитанции в расчетах со своими народами, неразменные на настоящие деньги – золото и серебро. То, что мы называем ныне деньгами, это бумажки, ценность которых целиком зависит от политики властей. И много раз в истории власти превращали их ценность почти в ноль, когда им было это нужно. Современные деньги – учетные квитанции для распределения благ между гражданами и к понятию «деньги» в марксовом понимании отношения не имеют. И переход на эти социалистические квитанции стал еще одним свидетельством трансформации развитых стран Америки и Европы из капитализма в социализм.

Мизес открыто признавал, что принятые законы о минимальной зарплате и соглашения профсоюзов о ее индексации являются исполнением программы коммунистов со времен Маркса:

«Профсоюзы претендуют на то, чтобы номинальная заработная плата по меньшей мере всегда повышалась в соответствии с изменениями покупательной способности денежной единицы таким образом, чтобы гарантировать наемным работникам достигнутый уровень жизни… Эта доктрина неявно подразумевает тезис Манифеста коммунистической партии». [116] Мизес Л. Человеческая деятельность. М., Социум, 2012. Гл. XXХ..