Александр Гурьянов - Солнечная «механика» нашей истории

Все это также может указывать на Европу как на центр «солнечной системы» человечества, в которой колесо знали все.

Продолжая можно согласиться, что этот «центр», по аналогии двигался к организации своего «магнита» гравитацией центростремительных сил и законами топологии Рене Декарта, в цепи которой как уже говорилось, одно звено возникает из другого в условиях невозможности повторения. И реализовавшись своим последним звеном – «варварством» средней Европы, продолжением формирования этот «центр» стал концентрироваться в Риме.

Выяснилось, что история этого продолжения предполагаемому механизму формирования «магнита жизни» солнечной системы не противоречит. Началом этого непротиворечия представляется пришедшее в Римскую империю «центростремительной силой» Христианство и его последовавший там в 1054 году «раскол» – деление.

История и совмещение позволяют предполагать, что именно в этом расколе обозначились аналоги начал предполагаемого деления центра возникающей солнечной системы в будущий «магнит жизни». В данном случае – на возникающий «магнит» европейской цивилизации.

Если так, то в «полушариях» этого раскола должны были обозначиться противоположности полей его будущих «полюсов». Географии этих полей предполагаются: Западная Римская империя и Восточная, которая во времени оформилась Византией.

Возникающие в этих полях «гравитационные центры» также предполагаются: католичество империи Карла Великого и православие «второго Рима» – Византии. Но все это произошло много позже, прежде была гравитация возрастающего «вулканизма» центростремительных сил борьбы за территорию, движения потоков «лавы», которого сопровождали пришедшую в Европу «организацию».

Сегодня считается, что эта борьба регламентировалась двумя моделями социального устройства, которые историкам давно известны – общины: кровнородственная и территориальная, которые: «…на протяжении веков и даже тысячелетий противостоят и борются уже как несовместимые принципы» (А. Кузьмин, «Начало Руси», стр. 355).

Суть этих принципов, по А. Кузьмину, в следующем: «территориальная община» (в «варварской» Европе довлеющая к славянам…, прим. автора) предполагала равенство всех ее членов, в том числе и недавних военнопленных – рабов. В кровнородственной общине (ведущий знак организации германских племен) ни о каком равенстве речи не шло, поскольку в ней «…уже в рамках большой семьи существовала резкая иерархия с подчинением младших членов семьи старшим. Здесь обычно велика роль вождей, …что предполагало бескомпромиссную борьбу за власть между собой» (А. Кузьмин, «Начало Руси»).

Предположив эти модели соответственно ядром и электроном социального «атома» ранней Европы, опираясь на историю можно заключить, что «кровнородственный электрон» этого атома в Римской империи ведущим был на ее западе, а «территориальное ядро» на востоке – в Византии.

Если существующее сегодня: «…стены Берлина помнят каменный век» – факт, то вопроса о началах «электронной кровнородственности» в варварской Европе нет.

Что же касается «ядерной территориальности» то, ее носителями здесь предполагаются исчезнувшие во времени вслед за ариями, скифами и сарматами, как считается сегодня вытесненные «берлинцами» со своих земель в северо-западную Европу и южную Прибалтику, кельты.

Кельты, несшие по «бронзовой» Европе, как известно не только «территориальное равенство», но и железо. И очевидно, что это «равенство» железом не закончилось. Именно здесь видятся европейские начала «призрака коммунизма». История позволяет предполагать, что сам «призрак» родился не здесь, а гораздо раньше и географически ниже.

Некоторые историки считают, что кельты, в среде освоения Европы, стали предками не только части племен населявших Британские острова, но и части племен Скандинавии.

Предполагается, что они же могли стать и одним из начал славянства, разделившегося затем на северное и южное. Этот момент в сегодняшнем понимании, особенно начал России, представляется очень важным.

На такие движения кельтов, помимо археологии, может указывать и их крест, сопровождающий движения этого этноса по северу континента. Его появление на северо-западе будущей России может говорить о том, что когда-то продолжения этого этноса пришли и сюда. И пришли со своим крестом (обычно каменным), как известно прежде христианства.

Вопрос здесь: чем могли являться пришедшие сюда кельты или их продолжения? Ответ – если опираться на квантовую механику единой организации и если северо-восток той Европы был уже заселен в частности угро-финами, предполагается – «электроном» внешней причины изменений для «нейтрального атома» местных племен. На нейтральную самодостаточность угро-финнов может указывать их известная история.

Как считается, такие кресты в те времена были скорее символами присутствия, а не религиозности. Известно и то, что когда-то этнос скифов, продолжениями которого предполагаются сарматы и кельты, а началом «индоевропейская группа языков», движимый по континенту аналогией центростремительных сил начал солнечной системы – язычеством инстинкта сохранения, проходил по южным районам сегодняшней России.

И очевидно, что пройти генетически бесследно ни для себя, ни для этих земель, ни скифы, ни последовавшие за ними гунны не могли. Т. е. генетическая «память» всех этих народов и их продолжений в сложенной позже из исторических «астероидов» России должна быть.

Поэтому однозначность известного утверждения: «…да! Скифы мы…» в среде вулканизма тех движений представляется не корректной.

А поскольку «вулканизм» того времени был всеобщей «матрицей» движений освоения и разделений, то очевидно, что именно он и привел кельтский крест на северо-запад будущей России.

Этот же вулканизм можно предположить и двигателем распространений каменных аналогий ритуальных мест, в частности поморов южной Балтики и поморов Белого моря России, продолжениями которых или началом на западе стали известный всем Стоунхендж Британии и каменные поклонения Солнцу Оркнейских островов Шотландии. Дуга освоения этими ритуалами севера Европы может указывать на единый поток их создавший.

Этот вулканизм мог стать и причиной того, что в генах у возникшего много позже «русского этноса», если А. Галанин прав, доминируют не славяне. Это как представляется очень важное утверждение, и археология позволили сформироваться у части историков предположению: северо-восток Европы в ее организационных началах был, а восточных славян (пришедших из «киева») не было. А что было?

Были угро-финские племена, к которым по сенсационным выводам академика В.Л. Янина, однажды «колонистами» пришли продолжения кельтов – предположительно говорящие по-русски западные славяне южной Балтики. В частности Полабской Руси.