Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 7 / 2010

Ограничусь поэтому лишь двумя из многих шагов.

Прежде всего, на базе следственных органов Генпрокуратуры, ФСБ, МВД и некоторых других структур создается Федеральный следственный комитет, занимающийся преступлениями особой тяжести, организованной преступностью, – а это значит, и коррупцией, – и межрегиональными преступлениями. Второй шаг – аттестация. Все госслужащие, начиная с начальника департамента федерального ведомства, должны в течение полугода обосновать источники активов, принадлежащих их семьям. Те, кто попытается обмануть государство, будут наказаны в соответствии с Уголовным кодексом. Те, кто просто не сможет этого сделать, пожизненно лишатся возможности занимать государственные должности, руководить любыми организациями и вести любую юридическую деятельность. Предварительное исследование показывает: таких будет относительно немного. Значительно меньше, чем кажется нашему контуженному массовым воровством обществу. Ибо воруют, на самом деле, жалкие десятки тысяч, – а порочат они всех работников.

И, наконец, последняя часть программы-минимум связана с глобальным экономическим кризисом. Почему так обострились проклятия в адрес протекционизма? – Потому, что его усиление является естественной реакцией экономических организмов на кризис. И наши экспортеры испытывают это на себе. Протекционизм никто не одобряет, но почти все им занимаются. И, по-моему, не надо его бояться. Ханжество в этом вопросе вредит нашей экономике. Давайте признаемся: все, что мы делаем руками, Китай делает дешевле, а половину еще и лучше. Соответственно, если мы хотим что-то производить и создавать какие-то рабочие места, мы должны усилить протекционизм хотя бы до уровня Евросоюза. Сегодня средняя реальная ставка ввозной пошлины составляет 10,6 % – при том, что некоторые сегменты рынка защищены чрезмерно.

Необходимо снизить до нуля ввозную пошлину на все товары, которые мы не планируем производить в настоящий момент и которые не конкурируют с российскими аналогами; восстановить жесткую систему контроля качества импорта, усилить таможенную защиту отечественного производителя. При этом защита должна быть дополнена принуждением к прогрессу при помощи технических стандартов, а в отдельных случаях и более прямыми мерами. Наш рынок пока высокомонополизирован, несовершенен и еще не принуждает производителей к прогрессу в автоматическом режиме. Поэтому, если рынку не помочь, наша промышленность либо сгниет от недостатка конкуренции, как мы видим на «АвтоВАЗе», либо будет уничтожена чрезмерной конкуренцией, как гражданское авиастроение и производство бытовой техники. Помогать надо, повторю, временным усилением защиты, с одной стороны, и постоянным принуждением к прогрессу – с другой. Следует полностью запретить импорт за государственные средства продукции, производимой в России.

Ну и, разумеется, контроль за движением капиталов должен быть восстановлен в масштабах, не препятствующих развитию реального сектора в России. В частности, вывод из России капиталов, работавших на нашей территории менее года, должен облагаться 10 %-ным налогом.

Наше государство иногда производит впечатление несуществующего, так как оно даже не контролирует имущество, доверенное ему народом России. Все предприятия, права собственности на которые выведены в офшоры и не будут возвращены в Россию в течение полугода, будут национализированы без каких бы то ни было выплат и компенсаций. Необходимо выделить стратегически и социально значимые предприятия: в отношении первых не допускать перехода под контроль иностранного капитала (пример – ВПК), в отношении вторых – закрытия (пример – градообра-зующие предприятия).

Господдержка частным предприятиям будет предоставляться исключительно под залог блокирующих пакетов их акций. В случае невозврата эти акции будут переходить в собственность государства. Государственная помощь должна предоставляться предприятию исключительно в обмен на добровольный отказ последнего от всех операций на любых спекулятивных рынках. Необходимо вернуть в страну активы государства, размещенные за рубежом (Резервный фонд, Фонд национального благосостояния, часть резервов Банка России), и направить их на модернизацию и социальную помощь населению. Размещение активов государства за рубежом на условиях, исключающих их быстрый возврат, должно трактоваться с точки зрения Уголовного кодекса. Хотя бы как «преступная халатность».

Считаю необходимым освободить малый бизнес от чиновничьего произвола: все предприятия (кроме оптовой торговли и финансовой сферы), не занимающиеся внешнеэкономической деятельностью, с числом занятых менее 10 человек, а в сельском хозяйстве – менее 50 человек освободить от всех налогов, включая подоходный налог, на два года. Ввести уведомительную регистрацию таких предприятий в течение месяца.

Граждане России должны получить право забирать пустующие земли сельхозназначения для их возделывания (до одного гектара на человека) в уведомительном порядке. После года возделывания земли оформлять ее в долгосрочную аренду, после 10 лет – передавать в собственность. Если человек не обрабатывает занятую им землю или ее часть, он будет лишаться ее, и местные власти будут передавать эту землю желающим.

Поддержка частного бизнеса в любой форме, включая протекционистские меры, должна сопровождаться его встречными обязательствами перед государством по производству определенной продукции по установленным ценам. Невыполнение этих обязательств должно вести к образованию задолженности соответствующих предприятий перед государством в размере стоимости непроизведенной (или произведенной, но не того качества или ценового диапазона) продукции.

Одна из главных проблем нашего общества – глубокий социальный раскол. Отчуждение обоюдно. Эту пропасть нужно засыпать, иначе мы так и останемся разделенной внутри себя и обессиленной этим внутренним разладом нацией. Новый насильственный передел собственности – это новый хаос, новый разор, которого наша измученная страна может уже и не выдержать. Все должно быть по правилам, по законам – по справедливости. Выход из положения подсказывают нам англичане. После Тэтчер они ввели компенсационный налог на промышленные активы, приобретенные благодаря ее политике по явно заниженной цене. Современные методы оценки бизнеса позволяют четко выявить, какие предприятия были приватизированы по заниженной цене и насколько эта цена была занижена. Все, что создано трудом предпринимателя и его предпринимательской удачей, например, благодаря росту цен на экспортируемое им сырье, должно остаться ему. Но разница между стоимостью имущества и ценой, которую он за него заплатил, должна быть возвращена обществу в лице государства с процентной ставкой в размере ставки рефинансирования Банка России. Впрочем, последнее является предметом дискуссии: может быть, если бизнес работал на внешних рынках и кредитовался там, правильнее использовать ставку LIBOR. Это вопрос для быстрого решения специалистами. Не является предметом дискуссии иное: изъятие соответствующих денег из бизнеса может разрушить его, особенно в условиях глобального экономического кризиса. Поэтому владелец бизнеса, успешно порезвившийся во время приватизации, может по своему желанию выплатить компенсационный налог не деньгами, а пакетами акций в соответствии с их рыночной ценой. Разумеется, должны быть приняты меры, не позволяющие спекулятивно завышать эти цены перед передачей акций государству, поэтому их цена может быть установлена, например, на среднем уровне за два года, предшествующих их передаче государству.