Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 2 / 2012

Не была даже начата техническая реконструкция жизненно важной и безнадежно устаревшей энергетики России, где значительная часть агрегатов работает уже по 30–40 лет. Трагическая авария на Саяно-Шушенской ГЭС, унесшая жизни 75 человек, произошла с агрегатом, непрерывно работавшим 34-й год при установленном физическом сроке его работы 33 года. А ведь в нашей гидроэнергетике остаются гидроагрегаты, срок работы которых превышает даже эти необычайно длительные сроки эксплуатации до предела изношенной техники. Должно было произойти несколько авиакатастроф с человеческими жертвами, чтобы снять с полетов самолеты ТУ-134 и ЯК-42 с 40-летним сроком эксплуатации и с устаревшими оборудованием и приборами, но до сих пор летают АН-24, тоже 40-летней давности, с которыми также происходят частые аварии. А устарелость электровозов и тепловозов, крайне неэкономичных, маломощных, неэффективных! Я не говорю уже об основной технической базе легкой промышленности, пожалуй, не имеющей аналогов по устарелости среди других стран, совершенно неконкурентной и просто деградирующей отрасли – причем отрасли, жизненно важной с позиции благосостояния людей. В огромной стране почти все предметы потребления, производимые легкой промышленностью или отраслями, изготавливающими машиностроительные и электронные потребительские товары (разве что кроме легковых автомобилей), завозятся в страну из-за рубежа.

Из-за устарелости основных фондов мы лишились ключевых отраслей машиностроения, таких как станкостроение, многих подотраслей тяжелого машиностроения. Не случайно более половины импорта составляют сегодня машины и оборудование, а в экспорте из России изделия машиностроения занимают всего лишь несколько процентов. Это либо оборонная продукция, либо продукция машиностроения, продаваемая в страны СНГ и в слаборазвитые страны, по своему уровню, как правило, уступающая международным стандартам. Почему в политике обновления основных фондов машин и оборудования мы не используем западный опыт?

Возьмем другую сторону общественного производства – его структуру, прежде всего отраслевую. Только ленивый не говорит сегодня об отсталости производственной структуры нашего народного хозяйства. Здесь преобладают топливно-энергетические и сырьевые отрасли, а также производство полуфабрикатов и материалов. Мы в крайне малых объемах производим (а тем более продаем на мировых рынках) готовую продукцию, и уж в совсем малых – высокотехнологическую и наукоемкую продукцию, не говоря уже об инновационных товарах и услугах в самых передовых сферах. Даже самая передовая отрасль современной экономики – экономика знаний, включающая науку, образование, информационные технологии, биотехнологии и здравоохранение, которая преимущественно развивается почти во всех странах, в России занимает, пожалуй, наименьший удельный вес в сравнении не только с развитыми странами, но даже с развивающимися странами, уступающими России по уровню экономического развития. Доля науки в ВВП немногим больше 1 %, образования – 4, информационных технологий – около 5, биотехнологий – менее 1, здравоохранения – менее 5 %. Всего, таким образом, получается около 15–16 % – вдвое меньше удельного веса этих ключевых для будущего страны отраслей в сравнении с развитыми странами и в 1,5 раза ниже показателей многих развивающихся стран.

А ведь в течение десяти лет во время экономического подъема 1999 – 2008 гг. Россия просто купалась в валюте! Одна лишь сумма экспортной выручки за эти годы превысила 2 трлн. долл., из которых более 1,5 трлн. – подарок мирового рынка вследствие повышения экспортных цен на топливо, сырье, полуфабрикаты и материалы, экспортируемые из России в другие страны. Даже части этих средств за глаза хватило бы, чтобы вывести страну на передовые позиции по науке, образованию, здравоохранению, биотехнологиям. Ведь ежегодные инвестиции в эти отрасли составляют менее 3 млрд. долл. – а могли бы составлять как минимум в пять раз больше. Куда же, если не на эти жизненно важные цели, были израсходованы эти 2 трлн. долл.? Из них около половины получило государство в виде налогов и таможенных пошлин, а половину – отрасли-экспортеры – в основном нефтяные олигархические компании, а также Газпром. Только металлурги и трубники в России, на чью долю пришлась относительно небольшая часть экспортных денег, использовали эти средства, чтобы технически обновиться. И сейчас по уровню техники и технологиям эти отрасли не уступают, а по ряду направлений и превосходят соответствующие отрасли самых передовых стран.

Что же касается нефтяников, то эта отрасль продолжает оставаться крайне отсталой, в наименьших относительных объемах извлекающей нефть из недр, неполно использующей передовые технологии. В нефтепереработке налицо явная деградация отрасли, которая не способна обеспечить нормальным бензином даже внутренние потребности страны и вынуждает правительство выдвинуть предложения о толлинге, т.е. направлении нефти зарубежным производителям бензина и дизельного топлива с их последующим импортированием в нашу страну. К тому же мы продлили существование в России давно изживших себя в других странах мира отсталых стандартов бензина «Евро-2». Большего позора для нефтепереработки, принадлежащей компаниям «Роснефть» и «Газпромнефть» и нефтяным олигархам, буквально купающимся в деньгах, трудно себе даже представить. Имея лучшие в мире условия для развития нефтехимии и производства синтетических материалов, Россия не входит даже в десятку стран по ее развитию и тем более потреблению, зато занимает 1 – 2-е места по добыче и вывозу сырой нефти и газа.

Передовые страны мира постоянно экспериментируют и находятся в непрерывном поиске оптимального сочетания бизнеса, рынка и экономической роли государства. Роль государства в экономическом развитии передовых стран крайне велика. В одних странах это проявляется в высоком удельном весе бюджета в валовом внутреннем продукте – таковы страны Западной Европы. В США доля бюджета в составе ВВП относительно невелика, вдвое ниже, чем в Европе, но зато огромны государственные закупки продуктов и услуг у частного бизнеса, что также является формой госрегулирования. За многолетнюю историю государства отработали инструменты и механизмы воздействия на экономику через налоговую и таможенную политику, через регулирование валютного курса, процентную политику, госконтроль за отдельными сферами деятельности, особенно в части антимонопольного законодательства и обеспечения конкурентной среды. Россия и здесь не использует опыт передовых стран.

Зато мы нашли свой, порочный, как признано всеми, путь огосударствления всех сторон экономической жизни. Даже правительство уже задыхается от этого огосударствления, все время провозглашая и разрабатывая программы массовой приватизации коммерческой государственной собственности, не выполняющей никаких государственных функций, а лишь обременяющей госбюджет, тянущей соки из государственной казны. Один пример АвтоВАЗа чего стоит! А РЖД, Газпром, Роснефть, Аэрофлот, в которые правительство тоже вливало непомерные деньги в период кризиса, в угоду которым ежегодно повышает цены и тарифы и предоставляет ряд льгот? Или Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, которые буквально разоряли государство в период кризиса, получая долговременные триллионные дешевые кредиты для продолжения своей неэффективной деятельности, чего были лишены другие, негосударственные банки?