Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 7 / 2012

Действительно, в России не просто легитимность как президентских, так и парламентских выборов сомнительна, что Т. Карозерс отмечает как характерную особенность режима доминирующей власти, но, по оценкам и российских аналитиков, и зарубежных наблюдателей, российские выборы изобилуют многочисленными нарушениями и фальсификациями, искажающими свободное волеизъявление избирателей.

Оценка реализации таких условий, как «выборность и сменяемость по результатам выборов должностных лиц» и «свободные, честные, регулярно проводимые в установленные сроки выборы», может носить только бинарный характер – условие либо полностью реализуется, либо нет. И можно констатировать, что оба эти тесно взаимосвязанные, обязательные и минимально необходимые для демократии требования в настоящее время в России не реализуются.

Оценки состояния и качества реализации всех остальных политических и государственных порядков современной полиархической демократии носят континуальный характер, и отражающие их индикаторы в нормированном представлении могут изменяться от 0 (порядок из-за очень низкого качества практически не реализуется) до 1 (порядок реализуется с максимально высоким качеством). При дихотомическом подходе, если значение нормированного индикатора регулярно ниже минимально допустимого порогового значения, которое выбирается более или менее жестко в зависимости от позиции исследователя, то государство не может оцениваться как полиархическая демократия.

Индикаторы, позволяющие эмпирически оценить наличие и качество реализации такого требования полиархической демократии, как независимость гражданских ассоциаций, отсутствует в государствоведческих исследованиях, проводимых в настоящее время межгосударственными и неправительственными организациями. Поэтому для оценки автономии политических и иных общественных объединений граждан в России может быть использован только качественный метод политико-правового анализа.

По результатам такого анализа можно прежде всего констатировать, что в России отсутствует конкурентная многопартийная система, являющаяся «корневой» для полиархической демократии. Инструментом государственно-административного регулирования деятельности российских политических партий служит принятый в 2001 г. и затем многократно «усовершенствованный» Закон «О политических партиях». Несмотря на то что он формально установил заявительный принцип регистрации политических партий, фактически действует разрешительная регистрация – только с согласия администрации президента. По сути, регистрирующий орган является, как писал М. Острогорский, «полицейской структурой», которая производит принудительную «сортировку» партий, руководствуясь при этом поставленной ей (в нашем случае администрацией президента) задачей признавать легитимными только безвредные для правящего режима партии и запрещать оппозиционные. Этот орган реализует именно то, на что, как указывал М. Острогорский, государство не имеет права, а именно: «ни штемпелевать политические убеждения, ни устанавливать условия, при которых этот штемпель может быть наложен». Действительно, после «усовершенствования» закона в декабре 2004 г. количество официально зарегистрированных партий сократилось к парламентским выборам 2007 г. с 44 до 15. В настоящее время официально зарегистрировано и действует всего семь партий, имеющих право принимать участие в выборах. Для сравнения: в мае 2010 г. в парламентских выборах в Великобритании приняли участие 3773 кандидата от 129 политических партий и 337 независимых кандидатов, претендовавших на 650 депутатских мест, и представительство в Палате общин получили 11 партий. Более того, все официальные российские партии находятся «под колпаком» у Управления по внутренней политике Администрации Президента РФ, о чем, в частности, свидетельствует то, что все партии в обязательном порядке согласуют в этом управлении списки кандидатов на парламентских выборах. Об этом и ранее достаточно известном факте открыто сообщил СМИ бывший лидер партии «Правое дело» М. Прохоров.

Под существенным давлением со стороны государства в лице его регистрирующих и контролирующих органов находятся и неполитические объединения граждан. Достаточно вспомнить скандальную историю с внесением в январе 2006 г. изменений и дополнений в законы, регулирующие деятельность общественных объединений и некоммерческих организаций (НКО). Эти изменения и дополнения заметно ужесточили административное регулирование процессов создания, ликвидации и контроля деятельности общественных и некоммерческих организаций. В частности, органы государственной регистрации были наделены функциями контроля соответствия деятельности НКО их уставным и заявленным целям и задачам, а в отношении общественных объединений эти функции были дополнены и расширены.

Таким образом, в России политические партии и иные неполитические объединения граждан находятся в значительной зависимости и под административным контролем государства, что не позволяет считать их в должной мере автономными.

В проводимых в настоящее время государствоведческих исследованиях также не определяются индикаторы, которые позволяют непосредственно оценивать состояние и качество реализации таких взаимосвязанных атрибутов полиархической демократии, как «свобода выражения мнения» и наличие «альтернативных источников информации». Для их оценки возможно использование комбинации количественных оценок, получаемых посредством косвенных индикаторов, и результатов фактологического анализа. Косвенным индикатором может служить индекс свободы прессы, который независимо друг от друга определяют «Дом свободы», в рамках реализуемой с 1980 г. Программы «Свобода прессы (Freedom of the Press)», и Международная неправительственная организация «Репортеры без границ (Reporters sans frontieres)». Этот индекс в комплексе характеризует свободу слова в средствах массовой информации, включая Интернет и наличие альтернативных СМИ.

По данным за 2010 г., для России индекс свободы прессы «Дома свободы», который оценивается по шкале от 0 (максимальная свобода) до 100 (минимальная свобода), составил 81, или в нормированном представлении 0,19 (0 – минимальная свобода, 1 – максимальная свобода). За этот же год индекс свободы прессы «Репортеров без границ», который оценивается по шкале от 0 (минимальная свобода) до 120 (максимальная свобода), составил 49,9, или в нормированном представлении 0,58.

Фактологический анализ показывает, что правящий в России режим держит под жестким контролем все федеральные и региональные электронные и печатные СМИ и прежде всего федеральные каналы телевидения и радиовещания, используя их исключительно для агитации и пропаганды в своих интересах и целях. Дозированная и ограниченная свобода мнений допускается только в СМИ, не имеющих массовой аудитории, но и такие СМИ находятся под контролем аффилированных с властью экономических групп. Например, считающаяся оппозиционной радиостанция «Эхо Москвы», ежедневная аудитория которой составляет 900 тыс. слушателей, входит в «Газпром-Медиа Холдинг», которому принадлежит 66 % акций этой радиокомпании.