Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 9 / 2011

Говоря о политическом факторе, в первую очередь следует вновь отметить угрожающую тенденцию к дестабилизации межэтнических отношений в Карачаево-Черкесии по линии «черкесское / карачаевское население», тему «геноцида черкесов», а также вести речь о возрастающей террористической активности на всей территории Северо-Кавказского федерального округа, направленной на подрыв гражданско-государственных усилий в сфере межэтнических и межконфессиональных отношений в регионе. При этом несомненной является значительная роль экономики в жизни республиканского общества: социально-экономическая неоднородность и поляризация доходов, отсутствие равных возможностей в профессиональной сфере, в области образования, культуры, здравоохранения и т.п. повышают уровень социального напряжения, становятся одним из ведущих конфликтогенных факторов в республиканской жизни.

Способом снижения остроты региональных рисков на Северном Кавказе в целом и в Карачаево-Черкесии в частности является антиконфликтогенный менеджмент, использование которого предполагает анализ комплекса региональных проблем, находящих выражение в этнополитических конфликтах. Сегодня региональные риски концентрируются в этнополитической и этноконфессиональной сферах. Без минимизации этих рисков невозможно обеспечение устойчивого развития Северного Кавказа. Основой антиконфликтогенного менеджмента является систематически осуществляемый мониторинг региональных проблем. Такой мониторинг осуществляется учеными Южного научного центра РАН, исследовательским коллективом которого с 2006 г. издается Атлас социально-политических проблем, угроз и рисков Юга России.

Управление рисками как практическая деятельность государства требует определения их иерархии и ее постоянного уточнения с учетом динамики региональных процессов. В этой связи актуальной задачей является разработка методов оценки рисков. Необходимо интегрировать знание о социальной, экономической, политической, духовной жизни в регионе в единый информационно-аналитический блок. Большие возможности открывает создание сценариев регионального развития с учетом всех экзогенных и эндогенных факторов, создание стратегий реализации позитивных сценариев.

Региональная идентичность находит выражение в эмоционально-ценностной сопричастности к региональному сообществу и проявляется в ответе на вопрос «Кто Мы?» через один или несколько дискурсов региональной уникальности, описывающих исключительные черты сообщества. На сегодняшний день можно констатировать, что повсеместной практикой в российских регионах становится формирование усиленного чувства региональной сопричастности. Согласно П. Бурдье, конструирование идентичности совершается через рефлексию относительно «самости». Агентами такой рефлексии довольно часто выступают интеллектуальные и политические элиты, а также научное сообщество. Как только происходит акт определения уникальностей и особенностей сообщества, происходит их символизация, и они начинают существовать в объективированном состоянии в материальных предметах и средствах. Эти различия становятся частью символического капитала и вовлекаются в символическую борьбу за производство смыслов и утверждение монополии элит.

Результатом рефлексии о самости должны стать маркеры идентичности: региональные символы и объекты гордости, ритуальные практики, благодаря которым становится возможным ощутить коллективную солидарность. Одним из таких ритуалов является праздник, интегрирующий общество и обеспечивающий идентификацию с данным обществом: «В празднике всегда заключено нечто возвышающее, что извлекает из обыденности тех, кто в нем участвует, и поднимает всех до некой всеохватывающей общности», – подмечает Г. Гадамер.

Для республик Российской Федерации типичным становится включение этнической и конфессиональной компоненты в праздничный пантеон. В этой связи интересным представляется рассмотрение данных процессов через обращение к мусульманским праздникам в исламских регионах, в частности к северокавказским территориям, где во многих республиках именно на основе ислама происходит определение ментальных границ сообщества и конструирование региональной идентичности.

В данной статье мы рассмотрим лишь один случай – Чеченскую Республику, – демонстрирующий, каким образом ислам на Северном Кавказе определяет особенности региональной идентичности.

По выражению А.В. Малашенко, чеченец – это в первую очередь чеченец-мусульманин, ибо чеченская идентичность немыслима вне контекста исламской традиции. Исламизация Чечни начала активно проводиться в 1990-е годы и была связана с общим отказом от идеологии советского общества и социально-политическими трансформациями. Возрождение ислама стало рассматриваться как шаг на пути культурного возрождения чеченского народа. Ислам стал входить в повседневный быт, начиная от религиозного образования, проповедования исламской веры через СМИ, заканчивая закреплением религиозных ритуалов. Рассмотрим календарь знаменательных дат Чеченской Республики.

4 сентября 2002 г. глава Временной администрации Чечни А. Кадыров подписал указ об учреждении праздника – «Дня республики». Второе название этого праздника – «День гражданского согласия и единения». Символично, что фактически речь шла о переименовании даты, которая на протяжении 1990-х годов называлась Днем независимости Чеченской Республики. Объявление даты празднования связывалось с консолидацией чеченского общества и продолжением исторических традиций «в целях консолидации граждан Чеченской Республики во имя торжества идеи мирной жизни и созидательного труда, развития толерантности и гуманизма, следуя воле народа, выраженной в 1991 г. общенациональным съездом чеченского народа, продолжая исторические традиции, а также для поднятия морально-психологического духа».

Если посмотреть на дискурсы праздника, то выделяются два момента. Первый – это связь с Россией, проявляющаяся как в отказе от названия «День независимости», так и в выборе точки позиционирования республики как части России, при этом развивающейся на основе ценностей толерантности и консолидации представителей разных национальностей и разных религий вокруг идеи поступательного развития и движения к цели процветающей части России. Второй момент – персонализация праздника вокруг имени Ахмата Кадырова, с которым связывается начало новой вехи в истории республики, ее мирная страница: «Сегодня мы уверенно можем сказать, что этот день поистине является днем гражданского согласия и единения в нашем обществе. Благодаря Ахмату-Хаджи Кадырову, объединившему в самый тяжелый период наш народ, мы смогли стойко пройти весь этот путь». При этом мероприятия по празднованию даты не носят масштабный размах. Для регионального руководства в 1990-е годы праздник показывал самостоятельность региона, и элита использовала при этом стратегию единения с народом. Сейчас же празднования носят фактически внутриэлитный характер: «Власть устраивает для себя праздничное мероприятие в концертном зале, оградившись охраной, а простым людям приходится довольствоваться телевизионным репортажем с праздничного концерта» (М. Ибрагимов).