Ольга Шатаева - Этническая толерантность сотрудников организации г. Москвы

П. Бурдье утверждает, что боязни чужестранцев, племенная воинственность и политика исключения – все это проистекает из сохраняющейся поляризации представления о свободном и безопасном существовании. При этом, по его мнению, соответствующие представления и вкусы не являются чем-то «данным от бога или результатом свободного выбора индивида, но вытекают из его социальных условий социализации и наличного положения в обществе». Для большинства людей такая поляризация означает возрастание их бессилия и незащищенности, препятствует практическому воплощению того, что новый индивидуализм провозглашает в теории и обещает, но не может обеспечить подлинной и радикальной свободы самоопределения и самоутверждения. Поляризуются не только доходы и богатство, продолжительность и условия жизни, но и – причем, возможно, в наибольшей степени – право на индивидуальность. И пока сохраняется такое положение вещей шанс снять наложенное на чужестранцев клеймо остается небольшим, а возможности для этнических чисток и «балканизации» человеческого сосуществования – значительными.

Изучением этноса, его появления и развития занимались многие как западные, так и отечественные социологи. В рамках дипломной работы я остановлюсь на трудах Т. Парсонса, М. Вебера, К. Маркса, У. Самнера, П. Сорокина, Гумилев Л. Н. и др. ученых.

Т. Парсонс характеризует этнос как «связанный с генетическим родством культурный феномен». При этом речь идет не только о проблеме происхождения этничности из кровного родства, но и о существовании реального (хотя порой и весьма расширенного, почти условного) популяционного единства внутри этнической общности. Эндогамия служит необходимым условием существования этноса – «общность крови является связкой, закрепляющей естественную прочность нации [в смысле «этноса»] [31] Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1997. С. 61. ».

Каким бы путем ни возникал новый народ, он всегда становится эндогамной группой с брачными ограничениями, формирующими этнопопуляцию. Кровное родство оказывается также решающим индикатором индивидуальной этнической принадлежности: даже при полном усвоении чужого языка и всесторонней адаптации к культурному фону инкорпорировавшийся индивид никогда не сможет обрести полное этническое самосознание, если он знает об иной принадлежности своих родителей. Инкорпоранты полноценными этнофорами не признаются, а их дети ассимилируются только после «карантина», когда происхождение уже забывается (обычно после третьего поколения).

М. Вебер определил этническую группу как «группу людей (отличающуюся от родственных групп), которые сохраняют веру в свое общее происхождение таким образом, что это обеспечивает основу для создания общности» [32] Вебер М. Этнические общности: пер. с нем. // Личность. Культура. Общество. – 2004. – № 2(22). С. 10. . В этом определении он выделил в качестве фундаментальной характеристики этнической группы систему верований, разделяемых ее членами, а не какие-либо иные, так называемые «объективные» черты группового членства – общий язык, религию, территорию, биологические особенности и т. п., – с которыми часто ассоциируется повседневное понимание этничности.

Значение веры в общее происхождение жизненно важно для этнических сообществ, хотя такая форма идентификации по большей части строится на фиктивном родстве. Фактически в определении Вебера подчеркнуто, что главное различие между родственной и этнической группами состоит в предполагаемой идентичности, а не реальном родстве. Осознание индивидами единого этнического членства не предполагает с необходимостью образование особой – этнической – группы. Но оно обеспечивает основу для тех ресурсов, которые могут быть мобилизованы посредством действия для создания такой группы или движения, когда для этого сложатся определенные условия.

Такое представление об этничности предполагает взгляд на нее как социальный конструкт, используемый в политических или экономических целях. Внимание исследователей сконцентрировано не столько на «объективных» элементах этничности, сколько на тех процессах и механизмах, которые превращают этнические характеристики в сформировавшиеся сообщества и организации. Следует отметить, что эта перспектива анализа приложима ко всему спектру групп, определяются ли они как этнические или расовые: независимо от того, какие характеристики выбираются в качестве основных – цвет кожи или культура и язык – важнейшим для социологического анализа является социальное содержание и значение группы или сообщества.

Перспективной с точки зрения дальнейших исследований оказалась и трактовка М. Вебером феномена национализма. М. Вебер рассматривал национализм как политическое «продолжение» этнического сообщества, поскольку его члены и лидеры пытаются найти для этого сообщества единственно подходящую политическую структуру путем образования независимого национального государства [33] Вебер М. Этнические общности: пер. с нем. // Личность. Культура. Общество. – 2004. – № 2(22). – С. 24. . Хотя М. Вебер специально не занимался изучением развития западного национализма, тем не менее именно он первым начал обсуждать важную проблему соотношения этничности и национализма, которая стала ключевой для многих современных концепций.

«Общество, – следуя известному определению К. Маркса, – а не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу» [34] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. С. 214. . Эти связи и отношения именно сознательные и не какие иные: «Здесь ничто не делается без сознательного намерения, желаемой цели» [35] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. С. 305–306. . В отличие от природы, где нигде нет сознательной желаемой цели. Поэтому одни и те же люди с их организмами подвергаются действию, как общественных закономерностей, так и природных, в том числе этнических. Причем одни не подменяют и не заменяют другие, ибо «законы природы вообще не могут быть уничтожены». Иными словами, общественное развитие идет не только на фоне демографической эволюции, т. е. рождения и смерти человеческих организмов, но и на фоне рождения и смерти этносов в биосфере Земли.

Следуя К. Марксу, этнос должен считаться не следствием, а предпосылкой социального развития, поэтому он не может быть выведен как частный случай социальных форм человеческого общежития. К. Маркс различал коллективное и социальное у человека, ибо коллективы есть и у животных. В отождествлении этих двух понятий: общества и общности состоит второе коренное заблуждение теоретической этнографии. Такие социальные, природные коллективы К. Маркс называл «естественно-сложившимися общностями» (дословно Gemeinwesen – общность происхождения, судьбы) в отличие от социальных организаций (Gesellschaft). Он относил к ним семью, общину, племя и даже сословия [36] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. С. 37. . Естественно поэтому и этнос считать наиболее крупной человеческой естественно-сложившейся общностью.