Нильс Кристи - Охранники концентрационных лагерей. Норвежские охранники «Сербских лагерей» в Северной Норвегии в 1942-1943 гг. Социологическое исследование

НЕДОЕДАНИЕ приводило, прежде всего, к сильной потере веса. Четвертая часть выживших датских политических заключенных весили менее 45 кг (См.17, с. 1219). Снижение веса объяснялось скорее условиями содержания в различных лагерях, нежели продолжительностью нахождения там. Исхудание было в некоторой степени скрыто или не так заметно по причине голодных отеков, то есть накопления жидкости в тканевых щелях, ведущее к их увеличению и опуханию ткани. Этим страдали 36 % выживших датских политических заключенных.

Другой результат недоедания – так называемая диарея от голода, а также частое и сильное мочеиспускание. Пища в лагере была чаще всего жидкая, а кроме того, заключенные пили много воды, чтобы заглушить чувство голода. 78 % датских заключенных концлагерей страдали от диареи во время пребывания в лагере (См.с.1221).

«Несмотря на плохие гигиенические условия, диарею в большинстве случаев следует рассматривать как симптом истощения, а не его инфекционное осложнение», – говорится в датском исследовании. И далее: «Диарея от голода появлялась эндемически. Более «привелигированные» заключенные, получавшие лучшее питание и жившие в «райских» условиях, обычно не заражались. Чаще всего симптомы наступали постепенно, среди политических заключенных через один-два месяца недоедания… Число испражнений составляло в легких случаях от 5–10 в день, а в тяжелых случаях опорожнение кишечника происходило практически непрерывно…» (17, 1221).

«Человек-скелет», или «доходяга», известный нам из большинства описаний концлагерей, находится на последней стадии недоедания. В датском исследовании о нем говорится следующее:

«Конечный результат истощения при данных условиях – это взрослый человек весом 35–40 кг, исхудавший до состояния скелета. У людей, дошедших до такого состояния, возрастные границы стираются. Недостача калорий и протеина поражает в равной степени мускулатуру и кожу. Кожа становится неэластичной, сухой и серой. Малейшие повреждения нагнаиваются. Волосы и ногти почти не растут. Губы и полость рта становятся сухими и покрываются струпьями, однако без признаков авитаминоза.

Характерные черты такого человека – сутулость и адинамия (полный упадок сил), его движения – пока он еще может двигаться – характеризуются брадикинезией (замедленность движений). Он ходит медленно, с опущенной головой и согнутыми коленями, волочит ноги и спотыкается на неровностях поверхности. Часто он без всякой на то причины останавливается, роняет предметы. На линейке он валится с ног. Апатия, как уже говорилось, первый признак наступления стадии человека-скелета…

Известно, что выжили 80 политических заключенных (14 %), достигших стадии человека-скелета со всеми ярко выраженными признаками: emaciato (кахексия или исхудание), адинамия (упадок сил) и апатия… Исхудание не является решающим фактором для данного диагноза. Определяющие факторы – потеря сил и в особенности апатия. Для достижения этой стадии достаточно и трех месяцев… Причем бо́льшее значение, как и для всех видов недоедания, имеет характер заключения, нежели его продолжительность… В какой-то момент – как правило, внезапно, – человек перестает есть и пить. Диарея продолжается и приводит к прогрессирующей дегидрогенизации, все более заметному день от дня спадению отеков и обнаружению реальной потери веса. Эта конечная стадия человека-скелета есть выражение освобождения в последний момент жизни» (17, с. 1226–1227).

САНИТАРНЫЕ УСЛОВИЯ во многом способствовали ухудшению положения заключенных. И если ослабление организма в результате недоедания приводило к разрушению сопротивляемости, то отсутствие гигиены нередко способствовало заражению в местах мелких порезов и царапин.

«Наши мучения начались очень скоро», пишет Лисе Бёрсум. «Прежде всего, мы стерли себе ноги деревянными башмаками, на ногах образовались ранки, в которые проникала инфекция. Любая ссадина или царапина на пальцах кончалась воспалением… У Сулу и у меня было множество воспалений, у каждой из нас был кусочек бинта, который мы стирали каждый вечер и в мокром виде снова завязывали» (9, с. 85).

Все очень страдали от вшей. Вот что пишет Лисе Бёрсум:

«Из-за множества блох мы не сразу осознали, что стали также и жертвами вшей. Как-то в воскресенье к нам зашла Ракель, встала в прачечной и начала проверять нас на наличие вшей. Большинство согласилось на проверку. На мне в тот день был красивый белый шерстяной свитер. В этом свитере она нашла семерых… В тот же вечер я нашла в том же свитере еще шесть штук… Постепенно поиск вшей стал для нас важнее мытья и занимал почти все свободное время… Нам, обитавшим в третьем бараке, найти вшей было нетрудно, так как у нас была лампочка. Затем к нам стали заходить соседи, и каждый вечер у нас собиралось небольшое общество искателей вшей. Пока мы ели, вокруг нас сидели раздетые догола женщины и обыскивали свою одежду… А еще нам досаждала сильная чесотка, которая появлялась у всех рано или поздно… Болячки были общими. Начинались абсцессы. У Ингрид и Мари постоянно возникали большие нарывы. Мы даже думали, что это зараза, потому что они спали в одной постели. У Астрид вскоре появились ужасные раны на ногах…» (9, с. 153–154).

В датском исследовании о тех же болячках написано следующее:

«Отсутствие гигиены и частые травмы приводили к многочисленным кожным инфекциям, прежде всего на месте укусов паразитов, ранок от плохой обуви и инфекционным нагноениям. Так, в лагере Хусум из тысячи содержащихся там заключенных в ноябре 1944 г. не менее 470 «лечились» от различных ран, причем у 242 из них были абсцессы или флегмоны (гнойные нарывы)… Флегмоны в значительной степени способствовали повышению смертности в концлагерях. Они редко вызывали температуру или метастазы, затрагивали в основном нижние конечности, распространяясь от ран на подошве вверх по отечной ткани, и часто охватывали всю ногу. При разрезе вытекало несколько литров отечной жидкости. Половина больных, выживших после флегмоны, одновременно имели также и ярко выраженные отеки» (17, с.1224).

Встречался и ряд других инфекционных заболеваний. Так, 13 % заключенных датчан заболели желтухой, и у многих была скарлатина. Эпидемии сыпного тифа унесли жизни огромного количества заключенных. Из 60 тысяч заключенных лагеря Дахау в период с января по март 1945 г. умерло 11 300. Как следует из датского исследования, 75 % из них умерло от сыпного тифа (17, с.1225).

ТЕМПЕРАТУРНЫЕ УСЛОВИЯ. Этот фактор зависел от места расположения лагеря. В некоторых местах жара и недостаток воды в значительной степени усиливали страдания заключенных. В других местах наибольшую опасность представляли холод и заморозки. Тысячи заключенных замерзли насмерть во время многочисленных перевозок.