Джеймс Скотт - Искусство быть неподвластным. Aнархическая история высокогорий Юго-Восточной Азии

См.: Aung-Thwin М. Irrigation in the Heartland of Burma: Foundations of the Precolonial Burmese State. DeKalb: Northern Illinois University, Center for Southeast Asian Studies. 1990 (= Occasional paper № 15); Reid A. Southeast Asia in the Age of Commerce… Vol. I. P. 20, 22.

Lieberman V.B. Strange Parallels… Vol. I. P. 90.

Ibid. Здесь мне также кажется, что Либерман ретроспективно приписывает идентичности, которые, учитывая би- и даже трилингвальность и пространственную мобильность, были куда более размытыми, чем обозначено в представленном списке. Либерман приводит его практически всегда, когда пишет об идентичности бирманцев и монов в XVIII веке: Lieberman V.B. Ethnic Politics in Eighteenth-Century Burma// Modern Asian Studies. 1978. № 12. // P. 455–482.

Lieberman V.B. Strange Parallels… Vol. I. P. 114.

См., например: ThantMyintU. Op. cit. P. 35.

Reverend Father Sangermano. A Description of the Burmese Empire/Trans, by W.Tandy. Rome: John Murray, 1883.

Lieberman V.B. Ethnic Politics in Eighteenth-Century Burma…

Речь может идти и идет об исторических предпосылках культурных различий, которые сегодня рассматриваются одновременно как принципиально важные и очень древние. Так, Эрнест Геллнер утверждает, что многие говорящие сегодня на арабском языке регионы Северной Африки состоят «в значительной степени из арабизированных берберов» (Gellner £ Saints of the Atlas. London: Weidenfeld and Nicolson, 1969. P. 13). Николас Тапп, рассуждая о юго-западном Китае, заявляет, что «процесс синизации/китаизации… был не столько обусловлен вторжением в юго-западный Китай ханьцев с севера, сколько стал результатом превращения в китайцев коренных народов, особенно проживающих на равнинах». Тапп пишет: «Таким образом, множество „китайцев“ в этом регионе не были потомками, в биологическом смысле, группы северных ханьцев, а, скорее, решили играть роль китайцев, когда это стало им выгодно» (Тарр N. Op. cit. P. 172).

Скотт цитирует «Анти-Дюринг» Ф. Энгельса.

O'Connor R.A. Agricultural Change and Ethnic Succession… Разные стр.

Reid A. Introduction // Slavery, Bondage, and Dependency in Southeast Asia… P. 27.

Gibson T. Raiding, Trading, and Tribal Autonomy in Insular Southeast Asia//An Anthropology of War/Ed. by J. Hess. New York: Cambridge University Press, 1990. P. 125–145.

Эта проблематика хорошо описана в прекрасной статье: Bowie К. Slavery in Nineteenth-Century Northern Thailand: Archival Anecdotes and Village Voices // State Power and Culture in Thailand / Ed. by E.P Durrenberger. New Haven: Yale University Press, 1996 (= Southeast Asia Studies. Vol. № 44). P. 100–138.

Ibid. P. 110.

С 1500 no 1800 год в регионе наблюдался постоянный приток рабов из Африки, многие из них были искусными ремесленниками и моряками, которые, двигаясь на восток, пересекали Индийский океан. Этот малоизвестный факт о работорговле за пределами Атлантического океана был открыт совсем недавно.

Bowie К. Op. cit. Цитируется работа: Colquhoun A.R. Amongst the Shans. London: Field and Tuer, 1885. P. 257–258.

Островная часть Юго-Восточной Азии – аналогичный случай с двумя исключениями. Во-первых, морские экспедиции за рабами полностью опустошали небольшие острова и береговые линии, захватывая пленников и вынуждая остальных жителей отступать вглубь страны, нередко вверх по течению рек или в горы. На пляжах обычно возводились сторожевые вышки, чтобы предупреждать жителей побережья о пиратах-работорговцах. Во-вторых, мусульманам запрещалось угонять в рабство других мусульман, хотя этот запрет часто нарушался. Насколько мне известно, роль данного запрета как причины обращения в ислам еще не изучена, хотя это должен был быть сильный стимул. Матарам начала XVII века следовал материковому запрету; он уничтожал мятежные государства-данники (например, Панджанг, Сурабая) и переселял их население в Матарам. Он совершал набеги на горные районы. «Будучи заселены немусульманами, горы Тенгер были санкционированными источником рабов… Между 1617 и 1650 годами военные силы Матарама совершали неоднократные набеги на горные территории… за рабами» [Hefner R. W. The Political Economy of Mountain Java: An Interpretative History. Berkeley: University of California Press, 1990. P. 37).

Gazetteer of Upper Burma and the Shan Stated / Compiled from official papers by J.G. Scott, assisted by J.P. Hardiman. Rangoon: Government Printing Office, 1893. Vol. I. Parti. P. 432.

Т. Гибсон в работе «Набеги, торговля и племенная автономия» хорошо показал, как работал этот принцип в островной части Юго-Восточной Азии. Он описывает бундов (Филиппины) как пример общества, на которое велась охота, и ибанов как организованное сообщество охотников на рабов. Прекрасное описание морского рабства представлено в работе: Warren J.F. The Sulu Zone, 1768-1898: The Dynamics of External Trade, Slavery, and Ethnicity in the Transformation of a Southeast Asian Maritime State. Singapore: Singapore University Press, 1981.

Crosthwaite С The Pacification of Burma. London: Edward Arnold, 1912. P. 318.

Condominas G Op. cit. P. 53.

Salemink O. Op. cit. P. 28; Evans G. Tai-ization: Ethnic Change in Northern Indochina// Civility and Savagery: Social Identity in Tai States / Ed. by A. Turton. Richmond, England: Curzon, 2000. P. 263–289, цитата со стр. 4. См. также: Izikowitz K.G. Lamet: Hill Peasants in French Indochina. Gothenburg: Ethnografiska Museet, 1951. P. 29.

Kunstadter P. Ethnic Group, Category, and Identity: Karen in North Thailand // Ethnic Adaptation and Identity: The Karen and the Thai Frontier with Burma/ Ed. by C.F. Keyes. Philadelphia: ISHI, 1979. P. 154.

Izikowitz K.G. Op. cit. P. 24.

Von Geusau L.A. Akha Internal History: Marginalization and the Ethnic Alliance System// Civility and Savagery: Social Identity in Tai States / Ed. by A. Turton. Richmond, England: Curzon, 2000. P. 122–158. На островной части Юго-Восточной Азии большинство, если не все те группы, что назывались «горными племенами», сегодня обладают культурной памятью, для которых характерен сильный страх перед похищением и рабством. Все, что мы знаем о пенанах/пунанах и мокенах (народах, живущих на лодках, или «морских пиратах» западного берега Бирмы), говорит о том, что избегание похищения составляет основу их образа жизни. Наиболее документально подтвержденный пример – так называемые оранг-асли (семай, семанги, джакуны, батеки, сенои, темуаны), на которых активно охотились до 1920-х годов. У них были причины спасаться бегством в годы Второй мировой войны и последовавшей за ней вооруженной партизанской борьбы против английских колонизаторов: они могли быть захвачены теми, кто желал превратить их в запасных солдат, следопытов и носильщиков или, чего они, собственно, и боялись, принудительно согнать их на одну территорию и поселить в охраняемых лагерях. Многие из этих групп придумали способы тайной меновой торговли и были предельно осторожны, торгуя с жителями равнин, всячески скрывая путь назад, к своему поселению в лесу, чтобы за ними не смогли проследить работорговцы.

Glass Palace Chronicle: Excerpts Translated on Burmese Invasions of Siam / Compiled and annotated by Nai Thein // Journal of the Siam Society. 1911. № 8. P. 1–119, особенно стр. 15.

Сложно сказать, что нам дают цифры, приведенные, например, в Хронике Стеклянного Дворца. В отчете о вторжении в Сиам утверждается, что более чем полумиллионная армия выступила из Хантавади. Данное утверждение, судя по нашим знаниям о досовременных войнах, откровенно нелепо. Вероятно, это пример того «космологического бахвальства», которое будет рассмотрено позже. В другом источнике говорится о чуть более позднем вторжении в Чиангмай, в котором якобы участвовала армия в 630 тысяч человек, из которых 120 тысяч прислал король Авы и его шанские данники, еще 120 тысяч – Хантавади, 120 – Проме, 150 – Анаврата, еще 120 – неуказанные города. Совпадающие цифры, конечно, придуманы специально и отражают, как я подозреваю, результат некоторого симбиоза дипломатии, традиций ведения хроник и астрологически благоприятных чисел (Journal of the Siam Society. 1908. № 5. P. 1–82, особенно стр. 20, 32).