Терри Бернхем - Подлые рынки и мозг ящера: как заработать деньги, используя знания о причинах маний, паники и крахов на финансовых рын­ках

И кто же оказался прав, Терри или Гэри? Что было выгоднее в начале 1980-х годов — инвестировать в акции или в недвижимость на юге Калифорнии? Акции выросли более чем на 1000 %, тогда как стоимость земли росла более низкими темпами, хотя и постоянно. Значит, прав был я? Нет. Как мы увидели в главе 9, недвижимое имущество обеспечивает куда больший леверидж, чем акции. Значит, агрессивная стратегия Гэри — покупай как можно больше с помощью заемных средств — приносила ему куда большую прибыль, чем можно получить на акциях.

Хотя и Гэри, и я считали облигации недостаточно динамичными для нашего темперамента, они тоже приносили очень хорошую прибыль. В 1980 году инвестиция в облигации, особенно рискованная инвестиция в долгосрочные облигации, тоже щедро вознаграждалась.

В начале 1980-х годов выбрать правильную инвестицию было несложно. Росли все виды — акции, облигации, жилье. Поэтому единственной возможной ошибкой было бы избегать финансового риска Для целого поколения американцев риск щедро вознаграждался. Как оказалось впоследствии, единственным способом понести убытки было просто не участвовать в игре. Поэтому в 1980 году Адам на свой вопрос получил бы четкий ответ: бери в долг как можно больше, рискуй, насколько достанет духу, и греби деньги лопатой. В наши дни бытует мнение, что и сейчас риск остается для терпеливых инвесторов надежным способом хорошо заработать. Но так ли это?

Известное китайское проклятие звучит так: «Чтобы ты жил в эпоху перемен». Причудливый аспект человеческой натуры заключается в том, что, живя во времена перемен, мы считаем эти времена нормальными. Международный человек-загадка Остин Пауэрс столкнулся с вариантом этой проблемы.

В 1967 году Остина Пауэрса (актер Майк Майерс) подвергли криогенному замораживанию, чтобы когда-нибудь вернуть к жизни, если суперзлодей доктор Зло (тоже замороженный и тоже сыгранный Майком Майерсом) опять начнет угрожать миру. Спустя десятилетия, когда угроза стала реальностью. Остин под наблюдением ученых оттаял. Элизабет Херли, играющая «дерзкую девчонку» агента Кенсингтон, стала партнером недавно размороженного супершпиона.

Агент Кенсингтон представилась так: «Мистер Пауэрс, мне поручено акклиматизировать вас в девяностых. Знаете, с 1967 года многое изменилось».

На что Остин ответил: «Не сомневаюсь, дорогуша, но пока люди занимаются беспорядочным и незащищенным сексом с разными незнакомыми партнерами, одновременно экспериментируя с расширяющими сознание препаратами, нисколько не заботясь о последствиях, я буду везде в своей тарелке!»

Юмор в том, что отношение к сексу и наркотикам, считавшееся нормой в 1960-е годы, воспринимается как ненормальное в 1990-е. И 1960-е годы в этом плане не уникальны. Современное общество меняется очень быстро, а мы созданы так, что постоянно не поспеваем за переменами, думая, будто причуда современного поколения — это постоянная черта человеческого существования.

Как и другие аспекты человеческой натуры, наша склонность недооценивать перемены, возможно, отражает наше первобытное прошлое. На протяжении десятков тысяч лет, по крайней мере до возникновения сельского хозяйства, наши предки жили в мире, в котором многие важные характеристики никогда не менялись.

Человеческая вера в то, что будущее подобно прошлому, возможно, помогала нашим пещерным предкам, но в современном быстро меняющемся обществе она уже почти не работает. Еще хуже она работает на финансовых рынках, где сегодняшнее увлечение завтра способно привести к поражению. Как обнаружил мой друг Мэтт, крайне важно правильно оценить текущую ситуацию.

Несколько лет назад у Мэтта был романтический ужин в Будапеште, в ресторане на берегу реки Дунай. К столику приблизился скрипач, играющий очень эмоционально. Закончив играть, музыкант спросил, не желает ли Мэтт заказать какое-нибудь произведение. Пытаясь поразить очаровательную спутницу своим кругозором, Мэтт попросил: «Голубой Дунай». На что скрипач с улыбкой ответил: «Он только что был».

Так же и мы, будь у нас возможность заказать инвестиционный климат по своему вкусу, попросили бы для себя активный «бычий» рынок акций, облигаций и недвижимости. Нам нравится среда, в которой финансовый риск вознаграждается почти независимо от вида инвестиций (в такой среде даже серферы становятся богатыми). Но в ответ на просьбу о таком инвестиционном климате мы бы услышали: «Он только что был».

Лишь недавно закончился нетипичный и недолговечный финансовый период. В последние десятилетия акции росли в цене со скоростью, почти втрое превышающей их естественный предел. Процентные ставки упали почти до нуля, что разогрело рынок недвижимости дешевой ипотекой. Наконец, при нашем масштабном торговом дефиците мы берем в долг достаточно много, чтобы дядю Сэма по праву признать международным попрошайкой.

Ни одна из этих тенденций недолговечна. Правда, сами по себе необходимые перемены не означают ничего зловещего. Теоретически возможно, что акции будут бесконечно (хотя и медленно) дорожать, процентные ставки — оставаться низкими (даже если больше не упадут на значительную величину), а наш переход от торгового дефицита к положительному торговому балансу приведет к большей занятости (даже если это и означает более низкие реальные зарплаты).

Опасность кроется не в предстоящих макроэкономических переменах, а в нашей психологии. Как размороженный Остин Пауэрс был поражен быстротечностью культуры 1960-х годов, так и нам сложно смириться с недолговечными фактами нашего мира. Экономическая правда состоит в том, что финансовое будущее отличается от сказочной страны прошлого поколения в худшую сторону. Однако психологическая правда такова: большинство из нас признают эту перемену лишь после того, как она произойдет и когда уже будет слишком поздно искать прибыль.

Финансовая среда наших дней — это криптонит для мозга ящера. Как Супермен был уязвим только для криптонита, так и мозг ящера порождает для нас проблемы только при завершении каких-нибудь мощных тенденций. Смотрящий в прошлое мозг ящера оказывается в тупике, когда закономерности не повторяются. Золотое поколение вознаграждения за риск подготовило нам финансовые потери. Поскольку нашему мозгу ящера предстоит столкнуться с экономической необходимостью, мы имеем дело с самыми подлыми из рынков.

«Когда вы исключили все невозможное, то оставшееся, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть правдой». — Шерлок Холмс

На вопрос Адама книга «Подлые рынки» отвечает, что ни один из трех крупных инвестиционных вариантов — акции, облигации, недвижимость — не обещает сегодня крупной прибыли. Исходя из макроэкономического анализа, мы даем этим традиционным инвестициям оценку в диапазоне от «справедливая стоимость» до «дорогостоящая». Важно отметить, что ни один из вариантов нельзя назвать дешевым.