Сергей Глезеров - Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя

А дальше последовали рапорты исправников каждого из уездов, сложившиеся в целостную картину «смуты» в Петербургской губернии во время Первой русской революции и нескольких лет после нее. Как оказалось, всего в губернии за это время от рук «разбушевавшейся черни» пострадало 16 полицейских, причем больше всего – в 1907 году (6 человек). Четверо стали жертвами «злодейских покушений» в 1905 году, двое – в 1906 и 1908 годах, по одному – в 1909 и 1910 годах.

Из всех уездов самым беспокойным оказался Лужский – здесь пострадало четверо полицейских. Вот, к примеру, что произошло здесь 19 декабря 1905 года, – с точки зрения лужского уездного исправника. Пристав 5-го стана Михаил Богданов выезжал в село Видон Феофиловской волости Лужского уезда, чтобы опросить крестьян этого села по делу о задержанном накануне «за агитацию» и доставленном в полицейское управление крестьянине того же села Александре Петрове. Крестьяне потребовали освободить Петрова, на что пристав, естественно, ответил отказом. Что же произошло дальше?

Г.Н. Горелов. «Нападение крестьян на помещичью усадьбу в 1905 году». 1920 год

«Толпа с криком и бранью набросилась на него, столкнула с крыльца и, повалив, нанесла ему тяжкие побои, последствием которых была смерть пристава Богданова», – сообщал лужский исправник. Было приставу 40 лет от роду, без кормильца остались жена и шестилетняя дочь. Семье назначили пенсию 413 руб. 33 коп. в год.

Другой случай в Лужском уезде произошел 29 апреля 1907 года, когда командированного для поддержания порядка на ярмарку при станции Новоселье стражника 11-го пешего отряда полицейской стражи Павла Петрова застрелил из револьвера неизвестный злоумышленник. Убийцу обнаружить так и не удалось. Что же касается погибшего Петрова, то ему исполнилось всего 29 лет, происходил он из крестьян деревни Горки Феофиловской волости Лужского уезда, воевал солдатом на Русско-японской войне. Без мужа осталась жена с тремя малолетними детьми. Ей и каждому из детей назначили пособие по 24 рубля в год.

Согласно рапорту Царскосельского уездного исправника, там пострадал только один чин полиции – младший городовой Колпинской полицейской команды Виктор Шмелев. Он получил удар по голове во время беспорядков 17 апреля 1905 года, когда «буйствовавшая толпа местных обывателей» бросала камни в окна полицейского управления Колпино. «Поранение, хотя впоследствии и зажило, но расстроило здоровье пострадавшего настолько, – сообщалось в рапорте исправника, – что он, несмотря на отсутствие всяких средств к жизни, должен был, наконец, отказаться от дальнейшей службы и был уволен в отставку по прошению 1 марта 1909 года». Через некоторое время он скончался, а его вдове с детьми назначили пенсию 160 руб. в год.

В Шлиссельбургском уезде также было зафиксировано одно чрезвычайное происшествие, связанное с нападением на полицию. Как значилось в отчете исправника, в начале декабря 1906 года в селе Путилово местные крестьяне Федор Пожарский и Василий Огурешников с двумя товарищами пытались ворваться в помещение Общественного собрания, расположенного в здании Путиловского пожарного общества. Они начали ломать двери, запертые изнутри. Находившийся рядом полицейский стражник Василий Павлов пытался остановить «буйствовавших», и тогда они, вооруженные кольями, перешли в наступление. Отбиваясь обнаженной шашкой, стражник бросился бежать к квартире урядника Александра Гаврилова.

Здесь и произошла дальнейшая схватка, в ходе которой Гаврилова ранили. Врачебное отделение признало его ранение увечьем, лишающим его трудоспособности на 20 %. А посему Гаврилову назначили пенсию 63 рубля в год. Что же касается буйствовавшего злодея Пожарского, то военно-окружной суд в Петербурге приговорил его, как особо опасного преступника, к смертной казни через повешение. Затем его Высочайше помиловали и заменили казнь 12-летними каторжными работами. Если он дожил до Февральской революции, то, скорее всего, вышел из узилища настоящим героем, борцом за свободу трудового народа…

Иллюстрация из сатирического журнала. 1905 год

Нападения на полицейских случались в Петербургской губернии и после подавления Первой русской революции. Так, в Лужском уезде урядник Константин Кравец-Кравцов пострадал дважды: первый раз его избили крестьяне деревни Дубровки во время беспорядков, а второй раз, в день объявления приговора суда над виновными, 7 августа 1908 года, в той же деревне он был убит. Вдове назначили пенсию в 120 руб. в год.

В июне того же 1908 года в Новоладожском уезде, «при усмирении буйствовавшего лица в деревне Яровщине», погиб стражник Семен Зыгмант. А вот опять – Лужский уезд! Здесь 5 сентября 1909 года при производстве обыска в деревне Сабицы убили урядника Михаила Макарова. Его семье назначили пенсию 120 руб. в год, а детям, кроме того, ежегодное пособие по 24 руб. каждому.

И, наконец, чрезвычайное происшествие произошло 13 сентября 1910 года в Ямбургском уезде. Пристав Фока Грицай-Лукаш был убит выстрелом в окно, когда он работал в своей канцелярии. Семье назначили пенсию 432 руб. в год, а детям, кроме того, еще и ежегодное пособие по 75 руб. каждому.

…Что же в итоге? Автору очень бы не хотелось, чтобы его восприняли как апологета и защитника полиции, стоявшей, как известно из любого школьного учебника, на страже царской власти и боровшейся со справедливым крестьянским протестом. В то же время, чины полиции тоже являлись людьми подневольными, и едва ли все из них были довольны поставленной перед ними задачей «держать и не пущать». Одним словом, говоря о жертвах Первой русской революции, вспомним и стражей порядка. Ведь не все они – «царские держиморды»…

В недрах архива сохранились любопытные материалы, свидетельствующие о том, как во времена Первой русской революции власти пытались контролировать общественную жизнь в Петербургской губернии. В столице бушевали политические страсти, только появившееся народное представительство позволяло себе с высокой думской трибуны критиковать царя и правительство. Ничего подобного прежде не происходило – не зря власти обеспокоились: насколько глубоко проникла «крамола» в российское общество? Понятно, в столицах «смутьяны» – интеллигенты, студенты, рабочие, а как обстояли дела в провинции?

В Петербургской губернии, конечно же, все было гораздо более тихо и спокойно. И хотя царский манифест 17 октября 1905 года даровал подданным Российской империи основные свободы (слова, совести, собраний, союзов и печати), власти хотели держать ситуацию под полным контролем. Как именно – будет ясно из переписки между уездными исправниками и столичным губернским правлением.