Джованни Верга - Война святых

Святой Рокко важно шествовал под балдахином в праздничной процессии, окруженный множеством горящих свечей, в сопровождении своры собак на поводках [1] Святой Рокко — покровитель людей и животных, больных чумой, — изображался с собакой, которая держит в зубах кусок хлеба. Согласно легенде, святому Рокко, заболевшему чумой, посылал собаку с пищей тот, кого он излечил от этой болезни. , оркестра и толпы верующих, как вдруг все смешалось в невероятной суматохе, началась свалка, драка, полилась кровь, священники, подобрав свои сутаны, тут же пустились наутек, трубы и кларнеты дули и свистели прямо в уши людей, женщины визжали, а удары сыпались повсюду, точно гнилые груши с деревьев, под самым носом святого Рокко благословенного. Примчались судья, синдик [2] Синдик — выборный глава общинного самоуправления в Италии. , карабинеры. Тех, кому переломали ребра, отнесли в больницу, самых буйных драчунов отправили отсыпаться в тюрьму, святой скорее вприпрыжку, нежели степенным шагом, вернулся в свою церковь, и праздник закончился, словно комедия с Пульчинеллой [3] Пульчинелла — популярная неаполитанская маска комедии дель арте: весельчак и балагур; традиционный его облик — горбун с большим крючковатым носом в высокой остроконечной шляпе. .

А причиной всему была зависть прихожан церкви святого Паскуале. Дело в том, что в этом году почитатели святого Рокко потратили невесть сколько денег, чтобы праздник получился как можно пышнее. Выписали из города оркестр, запустили в небо две тысячи ракет и даже новую хоругвь купили — всю затканную золотом и весившую, как говорили, больше квинтала [4] Квинтал — равняется центнеру. , она колыхалась над толпой словно «золотая пена». Вся эта роскошь чертовски разозлила прихожан церкви святого Паскуале, так что в конце концов кто-то из них не выдержал и, побледнев от злости, заорал как одержимый:

— Да славится святой Паскуале!

Тут и началась потасовка.

Понятное дело, орать «Да славится Паскуале!» прямо в лицо святому Рокко — самое настоящее издевательство. Это все равно что заявиться к вам в дом и плюнуть на пол или то же самое, что ущипнуть женщину, которую вы ведете под руку.

Когда такое случается, то и про бога и про черта забудешь, и уж конечно потеряешь последние остатки уважения к чужим святым, которые, если хорошенько разобраться, все одинаковы. Если дело происходит в церкви, дерутся скамьями, если во время процессии — летают, словно летучие мыши, обломки факелов, ну а за столом — швыряются посудой.

— Черт побери! — вопил кум Нино, весь в синяках. — Хотел бы я посмотреть, у кого хватит духу еще раз крикнуть: «Да славится святой Паскуале!»

— У меня хватит! — рявкнул разъяренный Тури [5] Тури — сокращенно от имени Сальваторе. — дубильщик, его будущий шурин. А взбешен он был оттого, что получил такую оплеуху, что едва глаза не лишился. — Да славится святой Паскуале до скончания веков!

— Ради бога! Ради бога! — визжала его сестра Саридда [6] Саридда — уменьшительно-ласкательное от имени Сара. , бросаясь разнимать брата и жениха, которые еще минуту назад преспокойно прогуливались с ней по улицам.

Кум Нино, жених, язвительно заорал:

— Да славятся мои сапоги! Да славится святой сапог!

— Ах вот как! — заревел Тури с пеной у рта и с распухшим глазом, посиневшим, как баклажан. — Так вот тебе за все — и за святого Рокко! И за сапоги! Вот тебе! Получай!

И они принялись награждать друг друга такими затрещинами, которые могли бы прикончить и быка, если бы подоспевшие друзья не растащили их пинками и колотушками. Саридда тоже вошла в раж и орала что есть мочи: «Да славится святой Паскуале!» — и едва не подралась со своим женихом, словно они уже были мужем и женой.

После таких перепалок отцы обычно ссорятся со своими сыновьями, а жены расходятся с мужьями, если почитательница святого Паскуале вышла на свою беду замуж за почитателя святого Рокко.

— Слышать ничего не хочу больше об этом человеке! — подбоченившись, отвечала Саридда соседкам, когда те спрашивали ее, почему расстроилась свадьба. — Даже если мне его приведут разодетым в золото и серебро! Ясно вам!

— А по мне, так, пусть она хоть плесенью зарастет, — говорил в свою очередь кум Нино, когда в остерии ему обмывали физиономию, всю залитую кровью. — Одни болваны да бездельники живут в этом квартале дубильщиков! Должно быть, я был крепко пьян, когда мне пришло в голову искать там невесту.

— Хватит, — заключил синдик. — Если уж нельзя вынести святого на площадь, чтобы не началась драка, а это, без сомнения, сплошное свинство, так не бывать больше никаким праздникам, никаким торжествам! Я запрещаю их! И если только увижу на улице хоть один огарок — хоть один, слышите! — всех за решетку упрячу!

А дальше дело приняло серьезный оборот, потому что местный епископ даровал каноникам [7] Каноник — священник католической церкви при больших соборах, подчинявшийся определенному уставу, но не дававший монашеского обета. церкви святого Паскуале право носить моццетту [8] Моццетта — пелерина с небольшим капюшоном, знак особого отличия католических священников. . Вот тогда обиженные прихожане церкви святого Рокко, священнослужители которой моццетты не имели, дошли до Рима и припали к ногам папы с прошением на гербовой бумаге и всем прочим. Но все напрасно: их соперники из нижнего квартала, которые еще недавно были голодранцами, разжирели, как свиньи, взявшись за новое ремесло — дубление кож, а ведь каждый знает: на этом свете справедливость продается и покупается, как душа Иуды.

В приходе церкви святого Паскуале со дня на день ждали посланца монсиньора, важного господина, у которого, как утверждали очевидцы, были на туфлях серебряные пряжки, с полфунта каждая. Он должен был привезти каноникам церкви святого Паскуале моццетту. По этому поводу они выписали оркестр и собирались встретить с ним посланца епископа за три мили от села. Ходили слухи, что вечером на площади будет фейерверк, и повсюду огромными, словно коробки, буквами будет написано: «Да славится святой Паскуале!»

Жители верхнего квартала пришли поэтому в невероятное волнение, а некоторые, самые горячие, вырезали из грушевого и вишневого дерева дубины, толстенные, как бревна, и цедили сквозь зубы:

— Если ожидается музыка, нужно будет задать тон!

Посланцу епископа грозила явная опасность — он рисковал своими ребрами во время торжественного въезда. Однако он, такой хитрец, велел оркестру ожидать его за околицей, а сам пешком тропинками да задворками незаметно добрался до дома приходского священника, куда велел созвать главарей обеих партий.