Николай Акимов - Не только о театре

Тому, кто не захочет себя утруждать, можно посоветовать заменить в своем обиходе настоящие цветы бумажными. Они прочнее.

Ясно сформулированные законы эстетики помогут родиться тем великим произведениям искусства, которых мы ждем с таким нетерпением.

Нужно только помнить, что эти великие произведения искусства смогут внести поправки в наши формулировки законов эстетики и их снова придется пересматривать.

Тот, кому это покажется обидным, пусть заодно обижается и на диалектику.

1961

Вклад, который внесли мемуары в мировую культуру, поистине огромен. Бывали случаи, что целые эпохи сохранялись в истории человечества лишь благодаря тому, что отдаленный тысячелетиями от нашего времени и безымянный для нас автор не поленился в свое время записать свои воспоминания.

Кроме того, и в эпохи, более полно освещенные, наблюдалось нередко, что официальная точка зрения на историю сильно расходилась с простодушными, но правдивыми свидетельствами очевидцев-мемуаристов. Мы бы сегодня имели весьма одностороннее представление о XIX веке в России, если бы единственным источником нашим являлся учебник истории, утвержденный для гимназий Министерством народного просвещения. Многочисленные мемуары, написанные нашими предками, значительно пополнили ту историю, которую передаем теперь нашим потомкам. И хотя в наше время периодическая печать отражает нашу жизнь несравнимо более обширно, ценность мемуарной литературы отнюдь не понизилась. Нашим потомкам пригодятся наши мемуары для того, чтобы еще полнее и правдивее воспроизвести в своем представлении жизнь, ушедшую в прошлое.

У нас создались особо благоприятные условия для развития мемуарной литературы. В самом деле, что такое анкеты и автобиографии, которыми, еще недавно так увлекались в наших учреждениях, как не первая ступень в этой области? И если, как теперь доказано, это увлечение не оправдало себя по своему прямому назначению — определять ценность работника, то оно несомненно принесло большую пользу, прививая широчайшим слоям населения привычку вспоминать и описывать свой жизненный путь, своих родственников, места работы, награды, колебания, печатные труды и заграничные поездки, то есть овладевать высоким искусством мемуариста.

Но прежде чем вовлекать весь читательский актив в это дело, поставим перед собой один очень важный, хотя и щекотливый вопрос: кто может, должен, имеет право писать мемуары?

Рассматривая этот вопрос юридически, мы должны подчеркнуть, что по советскому законодательству никто из граждан не лишается права на написание мемуаров.

Более того, в юридических кодексах капиталистических стран, во многом сохранивших пережитки феодальных взглядов, также нет указаний на ограничение такого рода.

Следовательно, по закону каждый может писать мемуары. Однако, если стремиться к тому, чтобы мемуары не только писались, но и читались, то они непременно должны вызывать интерес у окружающих. Наблюдения показывают, что рассчитывать на интерес к своим мемуарам могут:

а) все знаменитые люди без различия пола, возраста и средств, которыми знаменитость была достигнута — писатели, императоры, взломщики, ученые, актеры, путешественники;

б) лица, откровенно ничем не выдающиеся, но поставленные судьбой в непосредственную близость к знаменитым: секретарь Хемингуэя, партнер Аркадия Райкина, стряпуха А. Софронова, парикмахер Союза писателей;

в) обыкновенные люди, не претендующие на известность, в том случае, если судьба хотя бы временно поставила их в небывалое, исключительное положение: проплывшие на плоту через океан, потерявшиеся в горах (если им все же удалось вернуться) и т. д.; ярким примером лица, ставшего популярным уже после опубликования мемуаров, является Робинзон Крузо.

У каждой из этих трех групп авторов существуют свои традиции находить заглавия для мемуаров.

Первая группа целиком строит заглавие книги на громком имени автора. Остальные слова имеют мало значения: «Барбаросса. Воспоминания». Скупо и убедительно! И ничего не надо добавлять! Или: «И. Грозный. Мемуары». Лаконично и завлекательно! Вообще, если имя автора, как принято говорить, «тянет», любое заглавие подойдет. И скупое и игривое. Например, «Нерон. На полях цирковой программы»; «Брижитт Бардо. Сценарий моей жизни»; «Лукулл. Моя диета»; «Михалков. Мораль сей басни…» и т. д.

Авторы, причисленные нами ко второй группе, могут любым мелким шрифтом печатать свою фамилию на обложке — все равно ее никто не знает. Но зато в заглавии должна четко читаться фамилия той знаменитости, на которой паразитирует автор, да еще с опенком разоблачения: «Анатоль Франс в туфлях и в халате», «Гинденбург без мундира», «Мдивани в пижаме».

Еще лучше, если интимная роль автора ясна уже из самого заглавия: «Как я массировал Черчилля», «С бормашиной на Касабланку» и т. д.

Одним из главных вопросов, который должен поставить перед собой каждый, приступающий к мемуарам, — определить степень правдивости, с которой он собирается писать.

Разумеется, никто из будущих читателей не предъявит автору нелепых требований, чтобы в мемуары включалась чистая правда и ничего больше.

Кто бы стал читать такие мемуары, от которых и сам мемуарист не получил никакого удовольствия?

Однако и оголтелая ложь лишила бы мемуары права на принадлежность к этому жанру и отнесла бы их скорее к области художественной литературы.

Разумная середина, умелое соединение исторических фактов со свободным вымыслом, выбор деталей и украшение их в рамках хорошего вкуса, гармоничное соединение личного с общественным, ясность идейной концепции в условиях конкретных отрезков эпохи, строгость и вместе с тем колоритность изложения — вот признаки хороших мемуаров.

Во всяком случае неправда, изобличение в которой автора мемуаров доступно каждому грамотному читателю, — безусловно запрещается. Не следует, например, приписывать себе такого личного знакомства, которое, несмотря на всю его приятность, не могло состояться по причинам хронологическим (с Ломоносовым, Байроном, Айвазовским и т. д.). Нужно также очень осторожно отнестись в своих мемуарах к таким знакомствам, которые, совпадая по эпохе, малоправдоподобны географически и социально (принц Монакский, японская императрица, Аль Капоне и др.).

Нечего и говорить, что украшение своей биографии путем грубого приписывания себе чужих достижений недопустимо, так как может немедленно вызвать у читателей самую бурную и нежелательную реакцию (Держи вора! Ату его! и т. д.). Заниматься этим можно только в том случае, если автор мемуаров, зачитывая свою биографию, размахивает ручной гранатой или небрежно поводит пулеметом. Однако доказано, что литературный успех, достигнутый испугом, не бывает прочен.