Кира Куликова - Алексей Яковлев

В дополнительно же посланном комитету, ведавшему в отсутствие императора театральными делами, отношении Тюфякин особо указывал, что Семенова «требует прибавки, сравнивающей ее с первыми сюжетами». И то только «до возвращения государя императора в надежде, что его величество благоволит всемилостивейше отличить ее от прочих повышением ее оклада». И что без немедленного предоставления ей «выгод, кои имеет Яковлев», она «не останется в службе». Комитет просьбу ее удовлетворил.

Яковлев же, исполнив с Каратыгиной «в вознаграждение окончившейся двадцатилетней усердной службы» 1 июля «Отелло», а затем на обычном своем бенефисе, состоявшемся 1 сентября 1815 года, когда-то сыгранную им при первых дебютах роль сумароковского Синава, еще через восемь дней подал прошение об увольнении его со сцены «по случаю слабого здоровья» и о выдаче заслуженного им пенсиона.

Круг одиночества сузился для него до предела. И тогда он решился на то, в чем первому признался другу юности Григорию Ивановичу Жебелеву:

— Я женюсь, схвачусь как утопающий, ища спасения, за бритву… Но пробуждение мое будет ужасно!

Он посватался к двадцатилетней красавице актрисе Авдотье Ласси. Но та, по ходившим слухам, ему отказала. Не испытав от этого, по-видимому, никакого огорчения, Яковлев решил жениться на другой. Минута и здесь решила у него все. Вот что рассказывал по этому поводу внук Александры Дмитриевны Каратыгиной Петр Петрович: «Как-то летом 1815 года, проходя мимо окон квартиры отставного камер-музыканта Ивана Федоровича Ширяева, он увидел его хорошенькую семнадцатилетнюю дочь Катерину и завернул к старику. Обрадованный Ширяев не знал, как принять дорогого гостя, который сам попросил подать ему стакан вина, но не иначе как из рук молоденькой хозяйки и не иначе с ее поцелуем „на закуску“. Желание Яковлева было исполнено; осушив стакан, он поцеловал переконфуженную девушку и сказал ее отцу: „Ну, старина, благословляй!“ Подвел ее за руку к Ширяеву. Обомлел старик, принимая слова Алексея Семеновича за шутку. „Нет, друг, — с чувством ответил артист, — такими вещами не шутят, а честную девицу зря не целуют. Я женюсь на Катеньке“».

Петр Петрович допустил в своем рассказе две неточности. Екатерине Ивановне Ширяевой, судя по документам, хранящимся в архиве театральной дирекции, было в это время не семнадцать, а уже двадцать лет. Ровесник же Яковлева — Иван Ширяев имел отчество не Федорович, а Кузьмич; он еще не был отставным камер-музыкантом, играя в оркестре петербургского театра на скрипке и не успев выслужить полагающихся до пенсии двадцати лет. В основном же рассказ П. П. Каратыгина выглядит правдоподобным. Его подтверждают и другие биографы актера.

Так или иначе, но сорокадвухлетний Алексей Семенович Яковлев женился в 1815 году на молоденькой актрисе Екатерине Ивановне Ширяевой, о чем свидетельствует и найденная в архиве Екатерингофской церкви Екатерины мученицы брачная запись: «16 августа 1815 года. Кто именно венчанны: дирекции императорских театров актер Алексей Семенов сын Яковлев; а понял себе в супружество оной же дирекции актрису Екатерину Иванову дочь Ширяеву. Обое первым браком».

Выход замуж скромной, тихой, застенчивой, незадолго до этого выпущенной из школы хорошенькой Катеньки Ширяевой за «беспутного и великого» Яковлева был шумной закулисной сенсацией. В отличие от привыкшей к поклонению, происходящей из «благородного сословия» ее подруги Авдотьи Ласси, рожденная крепостной расточительного графа Сергея Ягужинского (родители ее Иван Кузьмич и Анна Ивановна Ширяевы были отпущены с детьми на волю лишь в 1798 году), Катенька избалованностью не отличалась. Судя по всему, она давно уже была влюблена в Алексея Семеновича. И сватовство его к ней не было делом случая. Но о замужестве с ним — этим полубогом на театральных подмостках — она и помышлять не могла.

Неожиданное его сватовство восприняла как величайшее счастье. И сразу же после свадьбы превратилась в преданную жену, став «примерной хозяйкой и заботливой попечительницей». Писавшие о Екатерине Ивановне отмечают ее ум, доброту, безупречное поведение и кроткий нрав. Казалось бы, с ней-то Алексей Семенович имел все основания найти покой и уют в доме, воскликнув, цитируя когда-то с такой завистью написанные им строки: «О, как счастлив тот супруг, у кого супруга друг!»

Этого ждали его поклонники, следившие за перипетиями жизни актера с не меньшим любопытством и даже сопереживанием, чем за коллизиями судеб его трагических героев. Недаром таким хором одобрения был встречен зрителями сыгранный Яковлевым вскоре после свадьбы «Влюбленный Шекспир» и особенно реплика, с большим чувством обращенная им к Кларансе, которую играла Екатерина Ивановна, впервые выступающая под фамилией Яковлева: «Шекспир, муж обожаемой жены…» «При слове сем публика надеялась, что этим самым исправится…» — не без вздоха записал в своем дневнике Андрей Васильевич Каратыгин, имея в виду Алексея Семеновича.

Но, видно, не зря Екатерина Ширяева венчалась в церкви Екатерины мученицы. Если «Яковлев был счастливым мужем», — констатировал внук Андрея Васильевича, Петр Петрович Каратыгин, — то «Катерина Ивановна Яковлева, женщина честнейших правил и редкого благородства, не могла называться счастливой женой». Брак, заключенный без любви, такому человеку, каким был он, — с пылкой, не знавшей компромиссов душой, не мог не отомстить за себя. Яковлев не сумел, по утверждению большинства его биографов, «истребить из сердца первого впечатления любви: любовь через два года после женитьбы низвела его в гроб».

14 июня 1816 года был подписан Александром I рескрипт о назначении пенсий театральным служителям. На основе высочайшего рескрипта в книге распоряжений театральной дирекции была сделана запись:

«2 августа 1816 года. Предложение г. вице-директора и кавалера П. И. Тюфякина, что именным высочайшим указом воспоследовавшим на имя министра финансов… всемилостивейше пожалованы пенсионы: российскому актеру Алексею Яковлеву по 4000 рублей и костюмеру Бабини по 975 рублей в год. А так как они оба изъявили желание оставаться и ныне в службе театральной дирекции… то и предписывает сей конторе… со дня увольнения актера Яковлева на пенсион, т. е. с 14 числа прошедшего июня, производство ему из кабинета жалованья прекратить; но продолжать производить ему по-прежнему от дирекции квартирных денег по 500 рублей и по 20 сажен дров в год, а также давать ему ежегодный бенефис».

Пенсия выдавалась сорокатрехлетнему актеру вместе с приклеенной теперь к его имени казенной формулировкой: «за старостью и слабостью». И он, заполучив и пенсию и формулировку, будто совсем махнул на свою карьеру рукой. «О последней эпохе яковлевского поприща сказать нечего, — признавался даже ревностный его защитник Жихарев, — он упадал с каждым днем».