Дмитрий Жуков - Бранислав Нушич

О пьесе говорили даже известные политики и литераторы, собравшиеся однажды у рецензента пьесы Лазы Лазаревича — знаменитого писателя, полковника медицинской службы и личного врача короля Милана. Доктор Владан Джорджевич, бойкий литератор и будущий глава правительства, спросил хозяина дома:

— Ты прочитал, Лаза, этого самого «Депутата»?

— Прочитал.

— И что скажешь?

— Хорошая домашняя фасоль, но без приправы, — ответил Лазаревич.

— Ну, уж если она хорошо приготовлена, заправить ее нетрудно.

Вскоре на титульном листе комедии появились и официальные заключения. Мнение Милована Глишича было изложено коротко: «Хорошо. Кое-что сократить и смягчить, а язык исправить». Лазаревич написал более пространно: «Первая юношеская вещь, но заслуживает всяческого внимания. После некоторой редактуры и переработки будет ценной новинкой отечественной драматургии. Предлагаю совету театра отнестись с должным вниманием к молодому автору, который обещает будущего комедиографа».

Шапчанин отнесся к Нушичу «с должным вниманием». Но о постановке пьесы не было и речи. Директор не жалел ни советов, ни поучений. Долгие отеческие наставления завершались всякий раз одинаково. Бранислав уносил рукопись домой, «смягчал», исправлял, выбрасывал куски и… снова приходил за наставлениями.

Мытарства начинающих драматургов, видимо, одинаковы во всех странах и во все эпохи.

«Наконец, когда были исправлены последние „где“ и „как“, Шапчанин заявил мне, что пьеса определенно включается в репертуар, но только надо потерпеть, так как „временные“ политические обстоятельства не позволяют поставить ее теперь же. Между тем эти „временные“ политические обстоятельства тянулись годами, как и вообще тянутся у нас „временные“ трудности».

Шапчанин хитрил. Осторожный театральный бюрократ решил заручиться еще одной «рецензией». Под секретным номером пакет с пьесой был доставлен в министерство полиции. В сопроводительной бумаге содержалась просьба сообщить:

«…как министерство расценило бы показ подобной пьесы на государственной сцене… не находит ли министерство, что в пьесе есть элементы, которые могли бы оказаться провокационными и послужить поводом для различных антигосударственных манифестаций».

Нушич надолго потерял из виду свою комедию. Можно только догадываться, как она кочевала из одной полицейской канцелярии в другую, обрастая «входящими и исходящими», и совсем бы затерялась, если бы не попала в руки полицейскому Тасе Миленковичу, который сам пописывал в неслужебное время, а посему счел себя обязанным тоже отнестись к комедии «с должным вниманием» и вернул ее в театр.

Но тем временем прошли годы.

Весь конец 1883 года и начало 1884 года Нушич вел довольно рассеянный образ жизни, без конца правил «Народного депутата», кропал иногда вирши и ухаживал за девицами. Остроумец пользовался успехом, несмотря на малый рост. На фотографиях он предстает перед нами этаким богемным львом с роскошной гривой волнистых волос, отросших по самые плечи, умными насмешливыми глазами, крупным носом, ямкой на мощном подбородке и изысканно повязанным громадным бантом на шее. Вскоре над его верхней губой появилась черная щеточка усов, с которой он уже не расставался до конца жизни.

Он проводит много времени в «Дарданеллах», расширяя круг знакомых, редактирует иллюстрированную газету «Српче», помещая в ней не очень удачные стихи и притчи… Но уже в начале октября 1884 года Нушич просит ректорат Великой школы выдать ему «свидетельство» о том, что он «слушал в течение двух лет лекции на юридическом отделении Великой школы». Справка ему была тотчас выдана, он уехал в австрийский город Грац и записался в тамошний университет.

Причины его отъезда, как и пребывание в Граце, полны неясностей. Родственники Нушича предполагают, что он поехал по настоянию отца, пожелавшего, чтобы его любимец «получил европейское воспитание и образование». Однако это маловероятно, хотя бы по той причине, что Нуша еле сводил концы с концами и не мог обеспечить сына.

В далеком Граце Бранислав Нушич тосковал и бедствовал, о чем свидетельствует стихотворение «Горькая слеза», в котором он выразил тоску по Сербии и жаловался, что у чужбины «ледяная грудь».

Есть и еще одно свидетельство бедственного положения нашего студента — история, рассказанная в старости Милорадом Павловичем-Крпой, который много лет был приятелем Нушича:

«Уезжая за границу, Бранислав Нушич захватил с собой скрипку. В Граце он разыскал своего приятеля Недельковича, который его на первое время поселил у себя. Но хозяйка квартиры противилась, пока Нушич не пообещал ей платить двадцать крон в месяц. Обещание-то он дал легко, но выполнял его нерегулярно. Возмещать убытки был принужден товарищ, поскольку Нушич был его гостем. Чтобы вернуть товарищу долг, Нушич в один прекрасный вечер появился со скрипкой во дворике небольшой пивной по соседству и сыграл посетителям ее сербскую мелодию. Аплодисменты воодушевили его еще на несколько вещей, а хозяин Карло угостил его ужином и выдал в качестве гонорара одну крону. Так Нушич всю осень 1884 года, играя на скрипке, подрабатывал себе на квартиру и кормился».

Мне удалось выяснить, что Нушич действительно немного играл на скрипке.

Предположение, что Нушич оставил Великую школу из-за неприятностей, которые причиняло ему начальство вследствие его политической деятельности, остается пока предположением.

Достоверно известно, что будущий дипломат научился довольно сносно говорить по-немецки и в качестве признанного писателя был избран секретарем студенческого литературно-научного общества «Србадия», объединявшего студентов-сербов. Это обществе уже существовало лет десять, на его заседаниях читали свои первые труды многие впоследствии именитые сербы, получавшие образование в Граце. В 1876 году здесь прочел свою работу «О капиллярных сосудах» Никола Тесла, ставший всемирно известным инженером и ученым.

Нушич тоже читал свои сочинения, и наибольший успех имел цикл стихов «Под струны Леля». Цикл назывался у Нушича довольно претенциозно: «букетом», который состоял из «цветов». «Цветы» были сатирические, юмористические, любовные, социальные и даже разукрашенные восточным орнаментом. По форме это было подражание сербским народным лирическим песням. По совету товарищей Нушич предложил «букет» только что возникшему журналу «Стражилово», где он и был опубликован в июле 1885 года. Через год Нушич послал в журнал и второй «букет», но уже из Белграда, в который вернулся после пятимесячного пребывания в Граце.

Судя по формуляру Нушича (Nuscha Alcibiades Bronislaus), в Граце он жил на Найденгассе, 5, и слушал лекции на немецком языке профессора Августа Тевеса (римское право), доктора фон: Майнонга (практическая философия) и доктора Франца Кронеса (австрийская история). Экзаменов никаких не сдавал.