Дэн Симмонс - Бритва Дарвина

– Потом коляска наклонилась ещё сильнее и упала, а Братишка ничего не мог сделать. У него же была парализована левая часть тела… Она упала, и… этот треск и хруст… это было так страшно…

Генри поднял глаза на Дарвина.

– А потом Братишка умер.

Старик умолк. Он остался стоять в той же позе, в какой его застала смерть друга, – руки вытянуты и напряжены, словно пардик только что выскользнул у него из пальцев.

– Я хотел помочь ему вовремя вернуться домой, чтобы он пожелал Рози спокойной ночи, – прошептал Генри.

Позже, когда он ушел, Дар просчитал расстояние от головы Братишки, сидящего на пардике, до асфальта мостовой четыре фута шесть дюймов.

Но в ту минуту он молча стоял рядом с несчастным стариком, который медленно разжал сведенные судорогой пальцы и выпрямился. Его руки дрожали.

Генри снова посмотрел на мостовую.

– А потом Братишка умер, – повторил он.

Дар свернул с 91-го шоссе на 15-е, направляясь к себе домой, в Сан-Диего.

"Твою мать, – думал он. – Рабочий день начался в четыре утра. Пропади оно все пропадом!" Конечно, он распечатает записанный на магнитофон разговор и передаст его Лоуренсу и Труди, но черта с два согласится вести это дело. Сердце саднило, словно в нем сидела заноза. Компанию по производству инвалидных колясок привлекут к суду, в этом он не сомневался. Владельца дома для престарелых тоже привлекут к ответственности, это уж точно. Строительную компанию, рабочие которой оставили асфальтовый каток у пандуса, привлекут в любом случае.

Но подаст ли Рози в суд на Генри? Наверняка. В этом Дар почти не сомневался. Тридцатилетняя дружба… Он хотел помочь своему другу Братишке вернуться домой вовремя, чтобы поцеловать жену перед сном. Но через пару месяцев… может быть, другой судья…

"Твою мать! – подумал Дар. – Я не буду в это влезать. И пальцем не коснусь этого дела!"

На 15-м шоссе в это время суток машин почти не было, потому Дар сразу же заметил "Мерседес Е-340", который летел по ближайшей полосе слева от "Акуры". Переднее и боковые стекла "Мерседеса" были тонированы, что в Калифорнии запрещено. Копам удалось пропихнуть это постановление – никому не хотелось и близко подходить к машине с непрозрачными стеклами. Кто его знает, что там внутри? Увязавшийся за Даром "Мерседес" был новым и скоростным, с восемнадцатидюймовыми шинами, приподнятым багажником и маленьким спойлером. Дарвин считал, что те, кто покупает шикарные автомобили – например, "Мерседесы" класса "люкс", – а потом переделывают их в скоростные спортивные машины, чтобы хвалиться ими перед другими водителями, – худшие из всех возможных идиотов. Идиоты с амбициями.

Потому он поглядывал в зеркальце заднего вида на "Мерседес", который пошел на обгон по левой полосе. Этот участок магистрали был пятиполосным, три полосы пустовали, но "Мерседес" решил пройти впритирку с машиной Дарвина, словно они были на финишной прямой Дэйтоны-500. Дар только вздохнул. Это неизбежное зло, с которым приходится мириться, если ты водишь серьезную спортивную машину вроде "Акуры NSX".

"Мерседес" начал обгон и, поравнявшись с "Акурой", внезапно сбросил скорость. Дар бросил взгляд налево и увидел собственную физиономию в солнцезащитных очках на носу, отраженную в тонированном окне большого немецкого автомобиля.

Когда стекло начало опускаться, интуиция заставила Дара немедленно пригнуть голову. Из окна высунулось черное металлическое рыло то ли "узи", то ли "Мак-10" и изрыгнуло огонь. Левое боковое окно "Акуры" разлетелось брызгами осколков, осыпав голову Дарвина стеклянным дождем, и алюминиевый корпус "Акуры" прошила автоматная очередь.

Пальба продолжалась не более пяти секунд, но Дарвину они показались вечностью.

Дар распластался под приборной доской, уткнувшись носом в кожаную обивку пассажирского сиденья. Словно карнавальное конфетти, сверху на него сыпалось битое стекло. Левой рукой Дар до сих пор цеплялся за нижний полукруг рулевого колеса, а правым каблуком изо всех сил давил на тормоз. На дороге было пусто, не считая "Акуры" и этого чертова "Мерседеса". Левой ногой он выжал сцепление, а левой рукой, которая оказалась выше вжатой в сиденье головы, перевел рычаг переключения передач с четвертой скорости на третью. Пули грохотали о дверцу и капот машины, и Дарвину показалось, что теряющая скорость "Акура" – это огромная железная бочка, по которой кто-то изо всех сил лупит палкой.

Машина остановилась, как Дар искренне надеялся, у обочины магистрали. Он не спешил поднимать голову и проверять, так ли это. Когда стрельба утихла, он ещё некоторое время лежал на сиденье, не шевелясь. Затем Дар ужом переполз через пассажирское сиденье – осколки стекла посыпались с его спины и головы, – перевел рычаг коробки передач на нейтральную, потянул на себя стояночный тормоз и выпал на мостовую через пассажирскую дверцу.

Прижавшись всем телом к асфальту, Дарвин оглядел дорогу из-под низкого брюха своей спортивной машины. Более всего он хотел знать, не остановился ли "Мерседес" рядом с ним. Если да, то пиши пропало, потому что до отгораживающего магистраль заборчика его отделяло добрых тридцать ярдов, а укрытия никакого.

Но колес чужой машины не было видно. Затем Дар услышал рев двигателя и, приподнявшись на локте за передним колесом "Акуры", разглядел быстро удаляющийся серый "Мерседес".

Пошатываясь, Дар поднялся. Адреналин ещё бурлил в крови, желудок сводило. Только тут он сообразил поглядеть, не ранило ли его. Ощупав левое ухо, Дарвин испачкал пальцы кровью, но было ясно, что это не серьезное ранение, а простая царапина. Если не считать ещё парочки порезов от разлетевшихся осколков стекла. Дар остался невредим. Мимо прокатила "Хонда Сивик" с круглолицым водителем, который уставился на Дара и изрешеченную пулями "Акуру" не менее круглыми глазами.

Дарвин оглядел свою машину. Нападающие патронов не жалели, и дырок в корпусе было преизрядно. Все стекла – вдребезги. В основании рулевой колонки зияла дырка, в глубине пулевого отверстия поблескивал алюминий. В дверце со стороны водителя оказалось три дыры. Дарвин получил бы пулю в задницу, если бы не стальная противоударная распорка, от которой и срикошетила пуля, а ещё две пули влепились возле самой дверной ручки.

Когда "Акура" сбросила скорость, несколько пуль попали в переднюю часть машины, зато колеса не пострадали. Все выстрелы пришлись либо на покатый капот, либо на салон автомобиля, либо на бампер. Если бы в "Акуре" двигатель находился впереди, то все закончилось бы гораздо плачевней.

Но в спортивных моделях его размещали сразу позади водительского кресла. Судя по ровному урчанию, мотор уцелел и работал исправно. К тому же колеса и все основные детали машины остались неповрежденными, и это решило дело.