Дарья Донцова - За всеми зайцами

– Ну и пусть бы отремонтировали. Так нет же, все переделали. Из моей спальни сделали библиотеку, туалет превратили в бельевую, ванную в кладовку, вот уж глупость. Туалет теперь там, где раньше была прачечная, а моя комната на первом этаже. Представляете? По привычке иду пописать, а там склад простыней! И регулярно попадаю в кладовую вместо ванны. При этом стены выкрасили в какие-то безумные цвета! Гостиная у нас теперь в маврианском стиле – маленькие столики, диванчики, подушечки, обтянутые парчой, занавески с райскими птицами. Апофеоз – это картина "3акат в пустыне". Этакое эпическое полотно 3 на 4 метра, на переднем плане штук двадцать верблюдов с дикими мордами и бедуины в клетчатых тряпках на головах!

Конечно, у нас и раньше не было уютно, но сейчас стало просто жутко! Мама говорит, что отец столько лет мучил ее своей жадностью, и теперь она хочет все переделать и забыть годы, прожитые с ним, как страшный сон. Петрушку, укроп и все овощи уничтожили, теперь в саду растут чудесные цветы.

Селина громко заплакала. Я обняла ее за плечи:

– Ну не надо так расстраиваться, отца все равно не вернуть.

Девушка вывернулась из-под моей руки.

– Да не тоскую я по отцу. Просто обидно, что лично для меня ничего не меняется. Хотела снять квартиру – нельзя, решила поехать учиться в Англию – нет, сиди здесь. Хорошо Луизе, делает, что хочет, а Пьер теперь главный управляющий папиными заводами… Вы обещали познакомить меня с комиссаром, хочу рассказать о своих подозрениях. Дома все так обрадовались смерти папы! Может, это Пьер его убил. У него был мотив: застрелил и стал управляющим. Могла и мама киллера нанять, он ее просто достал своей скупостью. Да и Луиза тоже…

– А ты, получается, просто белый лебедь, – съехидничала я, – обожала родителей и теперь неутешна.

Селина нахмурилась:

– Да нет, я тоже хороша.

Мне опять стало стыдно, и я пошла искать телефонную трубку.

В столовой Дима развалился на диване. Плед покрывали крошки от чипсов. Я отметила, что ни одна из собак не попросила ни кусочка, животные отсутствовали в столовой.

"Вот свинья", – промелькнуло в голове. Словно услышав это, Дима оторвался от детектива.

– Что, она уехала?

– Кто?

– Ну эта, с серьгами?

– Нет, Селина в кабинете.

Дима медленно поднялся, я же, не найдя трубку, отправилась в холл, где стоял обычный, а не радиотелефон.

Жоржа пришлось уговаривать довольно долго. Он совершенно не хотел видеться с дочерью Франциска Роуэна. Наконец пошли на компромисс: комиссар встретится с нами завтра после работы, часов в 9 вечера, в одном из небольших кафе. Обрадованная достигнутой договоренностью, я очень удивилась, увидев, что в холл входят Дима с Селиной.

– Хочу прошвырнуться, – быстро проговорил Дима, – а она подвезет. Ты знаешь, где такая улица "Большие бульвары"?

Селина засмеялась и прищурилась:

– Догадаюсь как-нибудь, авось доедем.

Дима возбужденно захихикал. Очень довольные друг другом, они пошли во двор. Я наблюдала, как девушка заводит мотоцикл. Тихо подошедшая Оксанка проговорила:

– По-моему, они симпатизируют друг другу.

Я тоже видела оживленное лицо Селины, и мне это нравилось все меньше и меньше.

Рано утром из Сен-Тропез вернулась Наташка. Она долго охала, узнав все новости.

– Нет, это просто невероятно, бедная Оксанка.

Поохав от души, Наталья отправилась в комнаты, но уже через десять минут спустилась вниз.

– А кто, – спросила она – рылся у меня в вещах?

Я пожала плечами:

– Спроси у Машки, может, она что-то искала, хотя на нее не похоже лазать по чужим шкафам.

– Шкафам, – в негодовании повторила Наташка, – шкафам… да у меня как будто обыск был.

Мы поднялись к ней. На мой взгляд, в комнатах царил идеальный порядок, но Наталья считала иначе:

– Нет, ты только взгляни сюда! Все фигурки на комоде переставлены. Собачки всегда стояли слева, а вот болонка в розовой шляпке живет около подсвечника. Теперь все наоборот. И белье в шкафу лежало по-другому, и туфли стоят неровно, я всегда ставлю пятку к пятке!

Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Наташкина маниакальная аккуратность служила домашним вечным укором. Подруга постоянно клала все только на место. Чашки в сушке поворачивала ручками в одну сторону, полотенца в ванной выравнивала по линеечке, солонка и перечница всегда стояли параллельно сахарнице, а книги в библиотеке подбирались по росту.

Было бесполезно объяснять Наталье, что Сартр и "Кулинарные советы" не могут жить рядом. Но если эти книги оказывались одного формата, то непременно соседствовали друг с другом, несмотря ни на что.

Поэтому болонка в розовой шляпке, отселенная от подсвечника, казалась весомым аргументом. Мы позвали домашних. Ни Маня, ни Денис в комнаты Наташки не заходили. Оксанка тоже не отличалась любопытством. Софи и Луи служили в доме еще при родителях покойного мужа Наташи и великолепно знали, что и у кого лежит в комнатах. Тем более что семейные драгоценности, реликвии и деньги хранились в сейфе.

– Что-нибудь пропало? – осведомилась Оксана.

– Нет, просто мне не нравится, когда роются в вещах. Интересно, кто это такой любопытный.

– Небось придурок лазил, – сообщил Денька, – Дима то есть.

Оксана возмущенно замахала руками:

– Если он тебе не нравится, то это не значит, что можно обвинять парня во всех смертных грехах. Кстати, где Дима? Давайте спросим у него, и все тут.

Дима лежал в гостиной на диване.

– А тебе разве не надо на работу, – раскипятилась Наташка, – и зачем ваше сиятельство делало обыск в моей комнате?

От неожиданности недотепа чуть не свалился на пол.

– Да вы чего, белены объелись, я только что встал, а вчера поздно пришел, мы с Селиной ходили на дискотеку, делать больше нечего – в шмотках рыться. Думаете, раз я бедный родственник, на меня все свалить можно? Лучше слуг спросите, носятся по всему дому.

– Ладно, ладно, – проговорила примирительно Оксана, – давайте лучше попьем кофейку, поедим булочек, а я покажу кипрские фото.

Мы перебрались в столовую и начали завтракать, через несколько минут пришла Оксана

– Знаете, – выпалила она, – а у меня в комнате тоже что-то искали. Альбом с фото лежал наверху в сумке, а оказался на дне. Денька, Маня, поглядите, у вас все в порядке?

Дети с топотом понеслись по спальням. Я тоже поднялась к себе. Аккуратность никогда не была моей отличительной чертой. Я не раскладывала все по местам, как Наташка. Если бы не дотошная Софи, скорее всего спальня стала бы похожа на склад. Даже при всем желании не смогу сообразить: рылся здесь кто-нибудь или нет. Даже если рылся, что неизвестный злоумышленник мог найти? Десять спиц с начатым и незаконченным вязанием, блюдо с яблочными огрызками, растрепанную телефонную книжку? Да нет у меня никаких секретов, кроме рождественских подарков.