Александр Белов - Битва за масть

– Что, прямо настоящие жертвоприношения?

– Именно, и притом в самой провинции, в самой глубинке. Калужская область. Сейчас многие в мифы играют да заигрываются.

– Идиоты, – сказал Саша, – руки бы поотрывать этим… Тоже мне друиды нашлись, духовная элита, мать ее. А кельтов я все равно уважаю. Тогда же время другое было.

– Время всегда другое. По-своему. Сам-то как? Чем думаешь заниматься?

– Чем сейчас все занимаются? – пожал плечами Саша. – Бизнесом каким-нибудь.

– Что ж, дело хорошее. Хотя и небезопасное.

– Знаю, – улыбнулся Саша.

– Ну, если что, помощь какая понадобится, обращайся, тезка.

– Спасибо, Александр Иванович. Пока своими силами обходимся. А вот по вашей профессиональной части есть у меня одна просьба.

– Излагай.

– Друг у меня есть. Валера Филатов, бывший боксер. И вообще спортсмен и человек хороший. Из спорта его ушли, а ему энергию девать некуда. Может, он вам в каскадеры сгодится? Не знаю, как на кельта, но на какого-никакого фашиста или бандюгана точно потянет.

– Присылай своего боксера. Глядишь, и впрямь сгодится. И сам не пропадай. Звони, появляйся.

Так Фил и стал по совместительству еще и артистом…

Саша в последний раз бросил взгляд на суету съемочной площадки. Пора было спускаться на грешную землю, а то что-то все витают в облаках. Артисты, понимаешь!

– Я вот что думаю, братья, – сказал Саша, и улыбка погасла на его губах. – С автосервисом ясно. Вот северные рынки, где у нас доля – Рижский, Петровско-Разумовский и т.д. Что они нам дают?

– Кусок хлеба с маслом, – не понимая, к чему ведет Саша, пожал плечами Космос.

– А что еще?

– Геморрой, – ухмыльнулся Пчела, который интуитивно почувствовал, куда клонит Саша.

– Именно. Мы имеем дикий геморрой с лохами, ментами, дольщиками, ломщиками, отморозками, – а получаем, по сути, по большому счету, фигу с маслом. Никто нас по тому же большому счету не уважает.

– Ну, я так не сказал бы, Сань, – обиделся Космос.

– Короче, братья, я о чем хочу сказать. Расти надо. Почему при одинаковых условиях производства, скажем, с солнцевскими бригадами, мы получаем в пять раз меньше? – Саша окинул друзей взглядом.

– А ты сам как считаешь? – вопросом на вопрос ответил Космос.

– Потому что пора менять политику. Как говорил Дэн Сяопин, пусть расцветают сто цветов.

Фил, доскребывая ложкой остатки своей непонятной пищи, серьезно констатировал:

– Цветы азеры не отдадут.

Друзья переглянулись: похоже, Фил все еще не выбрался из своего кино или же неудачно стукнулся головой в последнем трюке.

– А вот компьютеры как? «Эста», «Видикон», «Омега» – по району штук десять фирм, на кого можно наехать, – с ходу включился Космос.

Пчела молчал, и было очень похоже, что какая-то мысль вызревает в его голове. Чуть отвернувшись в сторону, он пальцами правой руки делал быстрые странные движения, будто пытался нащупать в воздухе тонкую ниточку, которая приведет их всех к ответу на главный вопрос всех времен и народов: что делать?

– Компьютеры – это хорошо, – как бы отмахиваясь от Космоса, задумчиво произнес Саша. Он постучал пальцами по капоту «линкольна», словно по компьютерной клавиатуре. – Только бум скоро спадет. Как с белых яблонь дым. Еще год-полтора максимум.

– Ну, Белый, ты сам не знаешь, чего хочешь. – Космос развел своими длиннющими руками и изобразил на физиономии окончательное и полное непонимание.

И тут созрел Пчела, точнее, его идея: – «Курс-Ин-Вест», – по слогам и чуть ли не сладострастно выговорил он. Космос присвистнул:

– Ну, ты махнул.

– А че махнул? – напрягся Пчела. – Они только-только взлетели, люди говорят, их пока никто не ведет.

– О чем речь, братья? – живо заинтересовался Саша.

– Малое предприятие «Курс-Ин-Вест», – словно школьному учителю, стал отвечать урок Пчела. – Артурик Лапшин, сосед мой бывший. Месяц назад въехал в офис на Цветном. Компьютеры, недвижимость, цветные металлы. Одна сложность – неясно, откуда такой подъем.

– Комсомольцы, небось. Интересно. Очень интересно. – Саша закусил губу и, похоже, начал обретать то обостренно-легкое настроение, которое всегда возникало в нем перед «большой битвой». Короче, поймал кураж.

Космос, зная за Сашей эту черту, попытался охладить его пыл.

– Знаешь, Сань, лучше синичка в руках, чем перо в боку, – не очень, впрочем, уверенно и почти скороговоркой пробормотал он. И уже почти смирившись с тем, что, как он знал, все равно произойдет, раз уж Белый закусил удила, Космос махнул рукой, едва не задев Пчелу по носу. – Если тебе по фигу, сам и пробивай.

– Легко. Поехали, – твердо сказал Саша, открывая дверцу «линкольна».

Как почти всякий предприниматель, Артур Лапшин любил рассказывать о том, как трудно все начиналось. Как в разгар перестройки, когда только-только отпустили административные вожжи и разрешили создавать кооперативы, он смело, с головой, бросился в эту никому неведомую пучину. Артур прозрачно намекал на то, что в отличие от многих, кто начинал с изготовления всякого самострочного ширпотреба, он с присущим ему размахом и предвидением вкладывал деньги в разработку всякого рода научно-производственных проектов. На самом-то деле уже в тот момент, когда все с советской властью умным людям было ясно, его, тогдашнего секретаря комитета комсомола вэпэкашного НИИ, вызвал к себе серьезный товарищ из горкома партии и объяснил, чем ему следует теперь заниматься.

Артур Лапшин возглавил один из так называемых «Центров научно-технического творчества молодежи», которые были созданы под эгидой комсомола по всей стране, а в реальности являлись настоящими «фабриками-прачечными» по отмывке партийных денег.

Конечно, нельзя было отрицать и наличие определенного организационного таланта у бывшего комсомольского секретаря. Что греха таить, был он, ко всему прочему, еще и везунчиком – в жуткой неразберихе конца восьмидесятых даже стройные комсомольские ряды недосчитались множества бойцов: кто-то напрочь проворовался, налетел на пулю или вынужден был скрыться в каких-нибудь заграницах. Другие утратили доверие вышестоящих товарищей и вышли в тираж. Третьи же, как это часто бывает в жизни, высоко взлетев, потом больно ударились мордой об стол, банально разорившись и спившись до такой степени, что уже не имели никакого шанса подняться.

Нет, Артур был себе на уме, но всегда старался находить общий язык с теми, от кого в той или иной степени зависел. И обычно ему это удавалось. В последнее время он стал уже вполне не зависимым от своих бывших кураторов. Естественно, как у всякой хорошо развивающейся фирмы, у него была бандитская крыша.

Но везунчику-Артуру и здесь выпала счастливая масть. Тогда как «крышеватели» многих коллег по бизнесу периодически наглели до бесчувственности, выставляя условия практически не выполнимые, Артуровы защитнички вели себя по отношению к нему чуть ли не интеллигентно. Порою его даже самого удивляло, что в их тандеме он все же бесспорно играл первую скрипку. Но этот феномен он предпочитал списывать на собственные предпринимательские и дипломатические таланты.