Глен Кук - Смертельная ртутная ложь

– Вот в этом-то и вся суть. – Морли заговорил тихо, почти нежно (это значит, что он готов к убийству). Яйцеголового начала бить дрожь. – Я же предупреждал тебя, когда нанимал, что ты не должен думать. Твое дело – резать овощи. Убирайся!

– Послушайте, босс. Я мог бы…

– Тебя больше здесь нет, Яйцеголовый. Вон дверь. Ты предпочитаешь выйти самостоятельно или желаешь, чтобы тебя вынесли? Решай побыстрее.

Яйцеголовый глотнул воздух широко открытым ртом и направился к выходу, с трудом выдавив:

– О… Конечно.

– Он уносит на себе поварское обмундирование, – заметил я.

– Пусть. Я не хочу устраивать сцен по мелочам. Пришлось прибегнуть к фокусу с бровью.

– Ненавижу увольнять людей, Гаррет. Не опуская брови, я округлил глаза: и это говорит самый опасный наемный нож в городе? За кого он меня принимает?

– Я вынужден сделать это, – продолжал он нести околесицу, – заботясь о процветании своего бизнеса. К тому же я задолжал ему жалованье за восемь дней. – Прежде чем я успел прокомментировать его слова, Морли спросил: – Что на этот раз привело тебя ко мне, Гаррет?

– А как насчет тарелочки той штуки из неочищенного риса с черными грибами, зародышами гороха и другой чепухой? – Я бросил на стол деньги.

Пришла его очередь с интересом взглянуть на меня округлившимися глазами. Он собрал монеты и изучил их, как будто опасаясь фальшивки.

– Ты будешь питаться? Здесь? И готов за это платить? – С этими словами он прикусил монету своими клыками – классический прием проверки полноценности металла.

– Я ни за что не опущусь до того, что стану претендовать на привилегии, ссылаясь на нашу дружбу. Настало время чудес. Ты обратил меня в свою веру, и я возродился к новой жизни. С этого момента не стану вкушать ничего, кроме болотного тростника и коры хинных деревьев, посыпанных гравием.

Морли носком ботинка пошевелил руку Плеймета.

– Он жив, но я не могу объяснить, почему. – Он вернулся к тому месту, где я жадно поглощал свои черные грибы. Правда, чеснока в рисе было гораздо больше, чем грибов. – Пытаешься отпугнуть вонью девиц?

– Для этого мне не нужен чеснок. У меня природный талант.

Он не был в настроении почесать язык. Наверное, и мне не слишком захотелось бы поболтать, если бы мое жилье вдруг приобрело такой же вид, как его заведение.

– Итак, во что ты снова влип, Гаррет? Что тебе от меня надо?

– Я занят обнаружением пропавшего человека. Обожаю слово «обнаружение». Я рассказал ему все, опуская лишь те моменты, о которых подлинный джентльмен не должен упоминать, и, заканчивая рассказ, сказал:

– Мне хочется услышать все, что тебе известно о Мэгги Дженн. Похоже, она ведет со мной какую-то игру.

– Каждый с каждым ведет свою игру. Не думаю, что ты встречался с подлинной Мэгги Дженн.

– А?.. Как?..

– Обожаю глубокомысленные замечания. Думаю, на тебя пал выбор только по причине твоего неведения.

– Благодарю. Может, теперь ты зажжешь факел и, раздув пламя, рассеешь окружающую меня тьму?

– Нет. Пожалуй, я не совсем прав. Никто не может быть вовлечен в дело, затрагивающее интересы королевского семейства без… впрочем, с другой стороны…

– Прекрасно. Но я-то этого не знаю. Именно поэтому я здесь.

– Нельзя полностью исключить, что ты провел вторую половину дня с любовницей короля, но я считаю это маловероятным. После того как ее Тедди откинул копыта, Мэгги Дженн удалилась в добровольное изгнание на остров Пэз. Может, у Мэгги и была дочь, но я о ней ничего не слыхал. Правда, ребенок такая штука, о которой все предпочитают помалкивать. С другой стороны, домик на Холме вполне смахивает на подарок, преподнесенный Теодориком своей девке. Любопытно.

Любопытно? Слишком мягко сказано.

– Я, Морли, в полной растерянности. Не вижу в деле никакого смысла.

– Только потому, что у тебя нет ключа.

– У меня нет ключа, замка и самих треклятых дверей. Со мной ведут игру? Прекрасно. Я принимаю ее. Такое случается постоянно. Но женщина заплатила за то, чтобы я обнаружил ее дочь.

– Заплатила? И хорошо? Я так и не понял, улыбнулся он или просто криво ухмыльнулся.

– Ну скажем так – прилично. Достаточно, чтобы ожидать от меня какого-то результата. Даже на вершине Холма деньгами просто так не швыряются.

– Тонкое наблюдение.

– Если бы Мэгги Дженн вернулась, – продолжал я, – что бы она стала делать?

– Ну, во-первых, у нее нет никакого резона возвращаться. Там она живет не хуже королевы. Здесь же у нее не будет ничего, кроме забот и неприятностей. – Бросив взгляд на Плеймета, Морли заметил: – Жаль, что ты не появился раньше. Этот тип постоянно следит за событиями в королевском семействе.

– Всю неделю он будет способен только выть от головной боли.

– А ты торопишься?

Я немного пораскинул мозгами:

– Вообще-то не очень. Непосредственной опасности для себя я не вижу. Любопытно решить головоломку. Мэгги тоже, похоже, не шибко торопится, хотя и говорит, что беспокоится.

– Ты принял ее рассказ за чистую монету? Я никогда полностью не покупаю рассказы клиентов. Какие-то неизвестные мне законы природы заставляют их наполовину врать.

– Возможно. Во всяком случае, частично. Но создается впечатление, что даже и правдивая часть используется для иной цели.

– Я пошевелю щупальцами, чтобы позондировать почву. А ты тем временем загони в угол Торнаду.

– Да, я намеревался сделать это. – Честно сказать, я не питал больших надежд, что из нее удастся что-нибудь выжать. – Хотя идея не шибко аппетитная.

– Да, девица – тот еще фрукт, – хихикнул Морли. – С ней можно совладать: представь дело так, будто мысль поделиться сведениями родилась в ее головке.

– Хитроумно. Но как?

– С большим трудом.

– Подобный совет я мог получить от своего попугая, сэкономив на этом рыбьем корме.

– Судя по твоему лепету, Дина нет в городе, а Покойник дрыхнет. Ты соскучился по общению. Я всего лишь хотел, чтобы ты чувствовал себя как дома. Вот что бывает, когда пытаешься поступать по-дружески! – На его роже расплылась дьявольская улыбка темного эльфа.

– Если хочешь быть настоящим другом, разузнай все о Мэгги Дженн.

– Ладно, так и быть, постараюсь, – произнес он серьезно, уже без улыбки.

Морли сделает все, что в его силах, так как считает себя в долгу передо мной. Я с ним в этом согласен и действую как ростовщик-акула.

– Мысль о постели становится мне все роднее, – сказал я. – Денек сегодня выдался нелегкий.

Морли в ответ буркнул что-то невразумительное. К нашему столу подошел его племянник. Не поняв намеков, что ему следует убрать от нас подальше свои большие уши, он придвинул стул и уселся на него верхом. Вокруг нас, негромко жалуясь на ушибы и вывихи, двигались служащие Морли. Они пытались привести помещение в относительный порядок.