Джеймс Чейз - Фиговый листочек для меня

– Вы пересчитали деньги, Джонни?

– Их было слишком много. Я прекратила считать, когда дошла до пятисот тысяч.

– И все эти деньги у вас?

Она посмотрела на меня и сообщила.

– Сейчас уже нет. Они принадлежали не мне. Я сложила их все в посылочный ящик и отправила в фонд ветеранов-инвалидов в Нью-Йорк как анонимный дар. Этого хотел дедушка, именно так я и поступила.

Я с восхищением взглянул на девушку.

– Но вы могли бы оставить эти деньги, Джонни. Взять их себе...

У нее сверкнули глаза.

– Уж не принимаете ли вы меня за воровку?

– Извините. Наоборот, я считаю вас удивительно милой девушкой.

– Я не нуждаюсь в комплиментах. Мой дедушка был для меня самым дорогим человеком. Я не смогла бы его обмануть. Разве на моем месте вы не поступили бы точно так же?

– Поступил бы я? Надеюсь, что да, Джонни.

– Вы закончили? Я хочу покормить Велли обедом.

Глаза у нее затуманились, она вновь занялась медвежонком.

– Не совсем. Расскажите мне про Везерспуна.

– Что вас интересует?

– Вашего деда убил он, верно?

– Да.

– Расскажите.

– Когда я ушла от дедушки, то устроилась работать в СкинКлубе. Место мне нашла мать. К Велли я приезжала на уик-энды на машине матери. Я все время думала о дедушке. Частенько я пробиралась к нему и наблюдала за ним у лягушачьего пруда. Мне очень хотелось с ним заговорить, но я была уверена, что он не захочет меня знать. В тот день, когда его убили, я тоже поехала туда. Этот негодяй Везерспун разговаривал с ним в хижине, когда я подошла со стороны пруда. Он что-то кричал о деньгах, потом раздался выстрел... – Она закрыла глаза, ее пальцы судорожно впились в медвежонка. – Везерспун выскочил из хижины с пистолетом в руке. На его лице было выражение панического страха. Наверное, он первым услышал, как ваша машина идет к лужайке. Везерспун нырнул в кусты. Я почувствовала, что произошло что-то ужасное, и по-глупому перепугалась. Появились вы и вошли в хижину. И я, и Везерспун следили за вами из своих укрытий. Когда вы уехали, Везерспун снова заскочил в хижину и выбежал из нее уже без пистолета. Он сел на мотоцикл, который оставил за хижиной и умчался. Тогда я вошла в хижину... – она вздрогнула. – Дедушка был мертв. Я вытащила деньги из тайника под кроватью, папину медаль, все дедушкины бумаги и поехала назад к Велли. Я не стала рассказывать ему о случившемся. А теперь можно мне заняться обедом для Велли?

Я поднялся.

– Спасибо, Джонни. По-моему, теперь во все внесена ясность.

Она тоже поднялась с кровати, неохотно оставив там лохматого мишку.

– Вы ведь больше не станете нас тревожить, не так ли?

Я взглянул ей прямо в глаза и спросил, понизив голос:

– Чем вы его ударили, Джонни?

Она замерла, ее лицо покрыла восковая бледность.

– Я не... Что вы такое говорите?

– Вы убили Везерспуна, – все еще полушепотом произнес я. – Когда он в отчаянии явился в хижину, чтобы без спешки произвести в ней тональный обыск, вы тоже находились там. Он хотел во что бы то ни стало найти сбережения вашего дедушки. Вы наблюдали за тем, как он варварски сокрушал в доме решительно все. Затем он побежал к пруду, надеясь там что-то найти. Вы прокрались следом за ним и ударили его. Он свалился в пруд и утонул. Падая, он стащил с вашей головки парик. И он все еще был у него в руке, когда его вытащили из воды.

У нее подогнулись колени, она обессиленно села на стул, потом потянулась к медведю и прижала его к груди.

– Вот как все случилось, не так ли, Джонни?

Казалось, она черпала силы из детской игрушки. Краска снова возвратилась на ее лицо, глаза засверкали. Она наклонилась вперед и решительно заявила:

– Да, я убила его. И я рада. Слышите? Я очень рада! Он прикончил моего дедушку, а я любила его. Мне наплевать, что будет со мной. Бегите, докладывайте копам! Когда я наблюдала за тем, как этот дьявол тонет, я громко кричала: "Вот тебе за моего дедушку, мерзкая свинья!" Идите же, зовите полицию! – слезы побежали по ее щечкам, и она нетерпеливо смахнула их в сторону. – Уходите, оставьте нас вдвоем! Я выдержу и это испытание, подожду здесь полицию. Больше мне не хочется никуда бежать. Я уже набегалась...

– Дознание о смерти Везерспуна было проведено сегодня, – негромко заговорил я. – Вердикт: несчастный случай. Меня это вполне устраивает. Человек, который губит людей наркотиками, не заслуживает снисхождения и не имеет права на жизнь. Вы сделали благое дело, Джонни!

Она посмотрела на меня, глаза ее были широко раскрыты. Девушка начала было что-то говорить, но сразу умолкла.

– Желаю вам счастья, Джонни! Не призрачного счастья звезды стриптиза, настоящего человеческого счастья желаю я вам. Уверен, вы найдете для себя лучшее применение в жизни, – я улыбнулся ей. – Вы так молоды, перед вами вся ваша жизнь. Ваше будущее зависит только от вас самой. Успехов вам, славный вы человечек! Держитесь подальше от Сирля, но не забывайте Велли.

Она начала громко всхлипывать и махнула рукой, прося меня уйти.

– Идите трясти своим проклятым тамбурином в каком-нибудь другом месте! – пробормотала она.

Я оставил ее плачущей над своим кудлатым медвежонком. Не стал я и задерживаться, чтобы попрощаться с Велли Воткинсом. Тихонечко вышел из маленького садика и зашагал к машине. Закурив сигарету, несколько минут сидел я в ней, не трогаясь с места.

Завтра я вручу свой отчет полковнику Пармеллу, но в нем появятся некоторые купюры. Он передаст его в отдел по борьбе с наркотиками, сотрудники которого одновременно нагрянут на лягушачью фабрику и на роскошную виллу Сида Воткинса. Там они обнаружат достаточно вещественных доказательств, чтобы Боткине и ублюдок Рейз получили большие сроки тюремного заключения.

Подумал я и о Стелле Коста. Будущее ее виделось мне мрачным. В ее возрасте вряд ли можно надеяться на удачу. Что с ней произойдет? С ее напористым характером она выживет...

Я включил мотор.

Все это я доложу полковнику Пармеллу.

Хотя я обнаружил банду торговцев наркотиками в Сирле, мне не удалось найти Джонни Джексона, скажу я ему с виноватым видом. И спрошу, хочет ли он, чтобы я продолжал поиски. Зная полковника, я не сомневался, что он не пожелает больше тратить деньги.

Он и так хорошо заработает на мне.

Разоблачение преступной группы вполне удовлетворит его. Он позаботится о том, чтобы газетная шумиха хорошо отразилась на Его Агентстве.

Направляясь в Сирль, я подумал, что для того, чтобы выгородить Джонни Джексона, мне, в свою очередь, потребовался фиговый листок...