Вячеслав Алексеев - Стрелочники истории — 2

Старшего лейтенанта встретили радушно, хотя больших почестей уже не было: воевода на крыльцо не вышел, корец со сбитнем подала простая служанка, а в терем проводил гридень. Тем не менее, красноармейцев отвели в людскую, накормили, дали хмельного меда.

Волков вошел в двери вслед за посыльным, поднялся по лестнице на второй этаж, миновал короткий темный коридор и вошел в залу. Трапезная оказалась воистину княжеской: метров восемь в ширину и не меньше двенадцати в длину, обогревалась сразу двумя изразцовыми печами, своды украшала вычурная золотая и серебряная роспись с элементами растительного узора. По уголкам свода — витая лепнина. Стены тоже расписные — в некоторых проемах сидели святые старцы с раскрытыми книгами, в остальных — гербы разных городов или княжеств. Посередине стоял длинный стол, заставленный всевозможными яствами. Главным украшением были огромные пузатые бочонки, полные темного пенистого напитка, с большими серебряными ковшами, плавающими внутри. Во главе стола, на высоком троне, восседал воевода, собственной персоной, наряженный в длинный, ниже колен, бархатный кафтан ядовито-зеленого цвета и меховую тафью. Соболиную шубу Ярун снял, чтобы подчеркнуть неофициальный характер встречи. Впрочем, служки шубу не уносили, вдруг понадобится? Так и лежала рядом на лавке. Волков тоже скинул бушлат и шапку, пристроив рядом, оставшись в полевом камуфляже.

Воевода намеренно встречал Волкова в трапезной, не для того, чтоб унизить, а просто показать разницу между сотником и воеводой. Хотел и стол убрать, но передумал — не пропадать же добру, что уже приготовлено? Правда, вина заморские успели унести. В бочонках плескалось и пенилось пиво да мед.

Как не было воеводе любопытно — за чем к нему пожаловал сотник из Торжокского княжества, но ритуал — есть ритуал. Сначала посетовал на погоду, мол холода настали жуткие, да за целую неделю до первого снега — как бы озимые не померзли, поинтересовался — что в княжестве нового, не намечается ли война с ярославичами, что слышно про Батыя, какую посуду освоили на стекольном заводе и когда же начнут изготавливать зеркала? Арсений Николаевич еще летом обещал прислать во Ржев большое зеркало из первой же партии.

Услышав, что Афанасьев поехал свататься, сделал вид, что слышит эту новость впервые, жутко обрадовался и стал давать советы — как на его взгляд лучше всего обезопасить пограничное княжество от степняков, на которое Арсений Николаевич сможет претендовать сразу после свадьбы.

Так плавненько разговор перешел к цели визита Волкова.

Узнав, что Андрей должен осмотреть будущую дорогу между Торжком и Курском, которая пойдет прямиком через Ржев, сильно задумался. С одной стороны — стоять на торговом пути, через который пойдут несметные сокровища — очень выгодно. Ржев на отшибе, в стороне, а тут может стать чуть ли не центром вселенной, если учесть планы по торговле стеклом и железом аж с самой Персией и Индией. С другой — шестьсот верст по сухопутью, как то даже и не верилось, что такое вообще возможно. Если ладью по Волге пустить вокруг всей Руси, да с волоками в Дон, а потом обратно кругаля — в Торжок, и то быстрее получиться, чем на санях или телегах по суху. И много ли на ту телегу нагрузишь? Да, у Афанасьева есть самобеглые повозки, что ездят намного быстрее, но все равно — груз в ладье и их автомобиле не сопоставим. Да и дороги какие? Взять тоже стекло, пока 600 верст проедешь — одни осколки останутся. Нет, мудрит что-то Афанасьев. Тут в голове у воеводы еще одна мысли проскочила. Он поинтересовался, как на своих самобеглых телегах лейтенант собирается преодолевать засеки?

Оказалось, Волков про них ни сном ни духом. Ярун тут же взялся просвещать гостя.

В 1196 году умер могучий воин Чернигово-Северской земли Всеволод Ольгович, брат Игоря и тогда же против Ольговичей составилась мощная коалиция с целью оттяпать княжество, оставшееся без защитника. Возглавил ее сильнейший владимиро-суздальский князь Всеволод Большое Гнездо, к нему примкнул киевский Рюрик Ростиславич, пригласили в долю и смоленского Давида Ростиславича. Вот тогда то Ольговичи, Ярослав черниговский и Игорь новгород-северский засекли леса от Всеволода и Давида.

Главными водными преградами на пути претендентов на княжество были Десна с Болвой, их левые притоки и впадающие в Десну Нерусса, Зноба, Свига, Ивотка, Шостка. А междуречья были завалены деревьями. Что такое лесная засека? Это поваленный лес, но повален не абы как, а с умыслом, что б не пройти, не разобрать, не растащить. И такая преграда от реки и до реки, на сотни саженей в глубину. Очень надежное фортификационное сооружение, если оно смогло остановить сильные рати смолян, владимиро-суздальцев и киевлян, привычных к тяготам лесных походов и умевших, конечно, разбирать или прожигать в засеках проходы.

На сей раз задумался Андрей. Две бензопилы с собой он взял, помятуя поход на литвинов, но если дело обстоит именно так, как рассказал воевода, то этого будет явно маловато. Однако, посмотреть своими глазами нужно по любому. За тем и послали. С чем Ярун полностью согласился — приказ князя нужно исполнять, невзирая на трудности. Более того, если эти засеки не остановят Афанасьева в желании проложить сухопутную дорогу на Курск, то он, Ярун, готов и своими смердами помочь. Разумеется, в меру собственных возможностей и за вполне умеренную плату. Стеклом, желательно листовым для окон.

Как не отнекивался лейтенант, но ночевать воевода оставил его в тереме. Дескать, куда ж ехать, на ночь глядя? А утром он самолично выделит знающего проводника, который покажет брод через Волгу. Если он будет глубоковат для автотранспорта, то чуть дальше, в паре дней пути, можно найти и второй, намного мельче первого.

Ближе к полуночи, Волков отправил к машинам двоих бойцов. Пусть сменят охрану, чтобы те тоже ночевали в тепле. А в четыре утра и их сменит отдохнувшая пара. Назначив дежурных, Андрей завалился на лавку в отведенной ему светелке.

На следующий день, едва рассвело, разведгруппа тронулась в путь. Перед тем успели позавтракать, Ярун привел отрока, сказав, что это и есть проводник, а жена воеводы через служанку передала увесистый узелок с домашними пирогами на дорожку, затем долго-долго прощались с воеводой.

Брод был глубоковат. Машины сразу проломили лед и катились по каменистому дну — огромные колеса ГАЗ-66 погрузились полностью, но до кабины и кузова вода не достала, в отличие от Ганомага. Уже выехав на берег — из салона бронетранспортера долго выливалась вода. Андрей прикинул, что КАМАЗ тут проскочит, а МАНы и Опели могут застрять — электрику мотора зальет, не приспособлена трофейная техника к форсированию глубоких переправ.