Александр Грин - Недотрога

— Жаль, что я не знал, чем занимается ваш отец, — сказал Сульт, — я тоже заказал бы фейерверк.

Харита рассеянно обернулась: «Ну вот, теперь вы знаете».

— Да, кстати, моя сестра любит фейерверки, и я потом буду с вами говорить.

— Хорошо. Погодите, — спуталась Харита, поправляя цифры. — Итак, мы с вами условились, Бонифация. Это все?

— Все. А затем скажите, сколько это будет стоить.

— Я не знаю; отец сообщит вам.

— Приезжайте к нам, на д'Авалес, с отцом 26-го, — обсуждая свой заказ, Бонифация решила пригласить Хариту с ее отцом в день праздника для того, чтобы Ферроль особенно хорошо сделал работу и, быть может, прибавил бы что-нибудь в виде подарка к условленному списку изделий.

Хариту не пришлось долго упрашивать: девушка еще не была на острове, и ее привлекла мысль провести вечер на празднике зажиточных рыбаков.

— Но я не могу обещать вам за отца, — прибавила она, давая свое согласие, — тем более, что должен же кто-нибудь здесь остаться.

— Если хотите, — заявил Юстин Флетч, — мы пришлем вам двух рыбаков, которые здесь посторожат и переночуют.

— Вы видите, как Юст предупредителен, когда нужно, — стесненно заметила Бонифация, не совсем довольная вмешательством жениха. — Тогда вашему отцу нет причин оставаться дома. А мы пришлем за вами большую хорошую лодку, так что вы будете ехать спокойно и в безопасности.

— Благодарю вас, — с удовольствием сказала Харита, — я к вам приеду.

Бонифация почувствовала к Харите своеобразное женское недоверие, а Харите понравилась Бонифация, она даже расположилась к ней и встала ее проводить; та уже начала собираться, но, замедлив, спросила молодую хозяйку:

— Правда ли, дорогая Харита, что у вас взращены какие-то особенные, чудно-прекрасные цветы, которые вы никогда и никому не показываете?

Девушка обаятельно покраснела, и Сульт заметил ее смущение: лгать и притворяться она не могла, а отвечать подробно ей не хотелось. Ее взгляд замкнулся, утратив веселое выражение, и, беспомощно разведя руками, Харита нерешительно произнесла: «Не знаю, что вам на это сказать. У меня, правда, есть немного цветов, которые — это тоже правда — я никому не показываю, но никак я не думала, что о них станет известно».

— Как же! Говорят — ну хоть, например, у фермера Коллотина, где мы были прежде, чем зайти к вам, — цветы у вас больше Юстовой шляпы и такие красивые, что не наглядишься.

Сульт искренне пожалел девушку — так, видимо, неприятен ей был этот разговор, но любопытство его возросло.

— Ну, может быть, когда вам наскучит одной любоваться этими цветами, вы их нам покажете, — захохотал Юстин Флетч.

— О, нет! — живо возразила Харита, уже тихо смеясь. — Нельзя. Никто не увидит их.

— Ради шести стаканов воды! — воскликнул плененный очевидностью тайны Сульт.

— Почему?

— Я могла бы вам не ответить, — мягко обратилась к нему Харита, — тем более, что никто не вправе допытываться у меня такого ответа, но так и быть, скажу. Чтобы понять, почему не показываю эти цветы, надо их видеть. Поэтому-то их и нельзя никому видеть.

— Замысловато сказано! — проревел Юст, в то время как Бонифация пристально и тяжело рассматривала Хариту и, обескураженная оборотом разговора, слегка надулась.

— Боитесь, что их кто-нибудь стянет? Ну, так приезжайте в д'Авалес, я вам покажу такие тюльпаны, каких, верно, нет и в ваших оранжереях. Мы чиниться не будем! Идите! Смотрите! Хватит на все глаза, даже еще останется!

Довольный своей речью, Юст рассмеялся и обтер лицо пестрым платком.

— Теперь мне уж так захотелось увидеть, что я не отстану от вас, — сказала, поднимаясь, Бонифация. — Но вы не волнуйтесь так, милая. Что делать? Ваше право, ведь вы хозяйка в своем доме, а мы — люди, право, не гордые и не обижаемся. Идем, Юст. Приезжайте, дорогая Харита.

Они вышли, а Сульт задержался.

— Что же вы? — спросила Харита. — Они будут ловить вашу лодку.

— Меня интересует вопрос, — объяснил ей Сульт, — если никто не видел ваши цветы, как могло стать известно о них?

— Вот я стою и думаю: как? Я была, правда, поражена.

— Должны были вы сказать, что у вас ничего нет.

— Может быть. Теперь мне следующее пришло в голову: однажды мой отец был дома один…

Цветок Недотрога— прозрачная, как хрусталь, чашечка из восьми прямых лепестков удлиненного яйца, острием внутрь. Средина жемчужная с тонкими оттенками радуги. Над ее выпуклостью, отмеченной канальцем, нет тычинок, лишь по основаниям лепестков расположены крошечные белые шарики. Подцветник твердый, гладкий, черно-зеленый. Листья формы длинного, свободно изогнутого пера, как цветы, — оранжево-золотистого с коричневым и красным рисунком. Подкладка их серая. Размещены симметрично на тонком, твердом, неправильно изогнутом стебле темно-зеленого цвета и покрыты острыми шипами. На солнце, подкрепленный росой, цветок сверкает, как подлинно хрустальный, украшенный серебром и жемчугом.

Чем же заканчивается роман?

Вот что пишет об этом жена писателя Нина Николаевна Грин:

«Флетчер сдает Харите и ее отцу заброшенный форт, который они превращают в жилье. Харита налаживает свое хозяйство, она разбивает сад и в этом саду сеет семена неизвестного ей растения. Крошечный пакет с этими семенами и надписью «не тронь меня» она давно нашла в старых вещах своей бабушки и с тех пор ревниво его берегла.

В форте завязываются все отношения. Сначала все идет спокойно и тихо, вызывая, с одной стороны, доброе внимание таких людей, как Флетчер, Фабиан, Петтечер, привлеченных душевной стройностью и необычайной манерой жизни Ферролей, с другой стороны, медленно накипает глухое раздражение у тех, кто не может понять и объяснить себе этой жизни. Фабиан и Петтечер любят Хариту. Фабиан — здоровый, красивый молодой человек, искренний и стремительный; Петтечер — лет тридцати — талантливый, умный художник, но алкоголик, всячески скрывает свою любовь. Он пишет небольшие картины, не имеющие успеха и сбыта. Все в один голос восхищаются его талантом, но никто не покупает его картин. Они своеобразны и остры. Например, «Рука на скале». Видна только рука, уцепившаяся за край пропасти. В ней выражена вся сила отчаяния и ужаса повисшего над пропастью человека.

Рисунки его запоминались навсегда, причем даже воспоминание сохраняло силу первого впечатления.

Талант и ум Петтечера привлекают сердце Хариты. Но и стремительная горячая любовь Фабиана пленяет ее, и «избитая душа» покинутого женой Дегжа просит милости ее сердца.

В теплой атмосфере внимания этих людей, по-разному ей дорогих, она выращивает свои цветы. Вырастает, к ее ликующему удивлению, чудо. Это цветы необычной, красивой формы, имеющие аромат и нежность цветка, прозрачность и блеск хрусталя, окраску и сочетание цветов, мыслимых только в сказках.