Анджей Ясинский - Ник-8 ( Главы 1-8 )

— Какие вы даете гарантии?

— Скажем так, пока мои слова с делом не расходились. — Николай с сочувствием смотрел на Кедрова.

Орлова вздохнула. Почему-то она верила брату. Хотя как ученый и как врач обязана была подвергать все это сомнению, пока тысячу раз все не перепроверится, не подтвердится. А тут и министр обратился к ней:

— А вы что скажете? Ведь он ваш консультант?

Елена вздохнула.

— Как врач я просто обязана запретить подобное вмешательство. Но как человек мне хотелось бы верить, что это ‘серебрянная пуля’, если вы понимаете о чем я.

Министр снова задумался. Встал, подошел к окну и минут пять стоял, глядя на улицу.

Простояв указанное время, Кедров вдруг повернулся и позвал одного из своих телохранителей.

— Миша, подойди.

Когда телохран подошел, Кедров вдруг засунул ему за пазуху руку и вытащил оттуда тонкий небольшой нож.

— Виктор Сергеевич! — Но Кедров быстро взялся за лезвие и дернул его, разрезав себе ладонь, с которой хорошо так закапало.

— Докажи! — Он протянул руку Николаю.

Тот даже не моргнув глазом спокойно взял руку министра, а второй провел верху, как бы стирая кровь. Потом стряхнул капли крови со своей руки.

— Все.

Кедров неверяще смотрел на обляпанную кровью, но совершенно без пореза ладонь. Сунул ее своему не менее ошеломленному телохрану:

— Ну? Что видишь?

— Ничего! В смысле раны нет. Но кровь есть, значит не кажется это.

Затем и Орлова посмотрела, смыла заспиртованной ваткой уже начавшую сворачиваться кровь.

Министр Кедров посмотрел на Николая.

— Сделаешь? — и кивнул в сторону капсулы.

— Дело в том, что просто так мне это делать не интересно.

Кедров покатал желваки.

— Чего ты хочешь?

— Я просто хочу, чтобы это сделала Елена Васильева. Разумеется под моим руководством. У меня тут есть аппарат для экстренной реанимации, — Николай кивнул на прибор, все так же испускающий из себя информацию по больному. — Я его хочу оставить ей для постоянного использования, для накопления статистики. Все это для того, чтобы усовершенствовать методы лечения. В идеале моя цель — сделать такое устройство, которое бы вытянуло с того света любого пациента автоматически. Сейчас это работает в полуавтоматическом режиме и то не всегда. В любом случае результат не будет отличаться от того, если это сделаю я сам.

— Хорошо. Мне так даже будет спокойней. — Расслабился министр. — Елена Васильевна хорошо известна своим профессионализмом. Нам можно остаться?

Николай пожал плечами и кивнул сестре в сторону аппарата. Дальше между ним и сестрой пошел деловой и малопонятный разговор. Министр периодически морщился и дергался, когда Елена Васильевна вполголоса обвиняла Николая в дилетантизме или когда тот в другой раз называл ее дурой. Несколько раз Кедров уже хотел прервать ‘лечение’, но всякий раз останавливался, все таки надеясь на нужный результат. Ну и верил он в то, что ‘хуже не будет’ — настолько сильное впечатление на него произвело изуродованное тело любимого сына. Несколько раз он буквально вскакаивал, когда слышал из уст Елены Васильевой ‘ух ты!’ или ‘не может быть!’, но в последний момент сдерживался, боясь своим вмешательством помешать лечению. Или это не лечение, а исцеление?

Через полчаса Елена Васильевна сказала:

— Все! Думаю, накачать витаминами, питательными веществами, еще раз почистить кровь и можно будет будить. Или дать поспать?

— Пусть самостоятельно проснется. — Сказал Николай. — Организм сам поймет когда можно. Жми сюда, чтобы выключить аппарат. — Свечение экранов вокруг капсулы пропало.

— Согласна. — Елена Васильевная. — Не трогаем. Оставим под присмотром реанимационного комплекса. — Потом обернулась к Кедрову и улыбнулась. — Подойдите.

Министр несколько мгновений сидел не шевелясь, потом аккуратно встал и медленно подошел. За стеклом он увидел обнаженное тело своего сына, но полностью целое. Без шрамов, гематом, со здоровой чуть загорелой кожей. Грудь его медленно вздымалась и опадала. Министр обессиленно прижался лбом к стеклу и закрыл глаза. Как сквозь туман он услышал, как Николай обращается к Елене Васильевой:

— Так, Ленка, я побежал. Кажется я нашел, где находится Катька. Я найду тебя!

— Постой! — Крикнула Елена Васильева, но никто не ответил.

Министр поднял голову и огляделся. Николая не было.

— А где консультант?

Никто не ответил.

— Миша? — он повернулся к охраннику. Тот смущенно пожал плечами:

— Мы с Сашей как раз отвернулись — нам показалось, что в коридоре кто-то есть.

— Елена Васильева?

Орлова устало пожала плечами.

— Фигаро здесь, Фигаро там, — пробормотала она.

— А почему он вас назвал Ленкой? — Спросил Кедров, не отводя от нее взгляда.

— Потому что он мой брат. — Ответила Орлова и устало села на стул.

— Вот как… — Пробормотал Кедров, рассматривая только что открывшуюся информацию из внутренной межминистерской ДСП базы данных. Под фотографией ‘консультанта’, снятой явно с чьего-то УНИКа было всего несколько надписей. «Очень опасен. При обнаружении не вступать в контакт. Сообщить в СБ.» — Вот как…

*Центральный Наблюдающий Комитет*

На небольшой освещенной площадке, края которой скрывались в темноте, стояли четыре существа. Одно очень походило на жителей планеты, под поверхностью спутника которой они сейчас на ходились, но в то же время и чем-то неуловимо отличалось. Лицо его, как и всех соплеменников его расы, выделялось исключительной симметричностью, волосы были белоснежные, но такого оттенка, который не встречается на Земле. Это центавриец гуманоидного типа — обычный посредник между различными расами вообще и в недавно существующем Центральном Наблюдающем Комитете, созданным специально для регулирования интересов разных рас в данной системе. Именно им, центаврийцам, удается приводить в согласие группы различных существ мирным и гармоничным путем. И в подавляющем количестве случаев именно они участвуют как посредники в таких делах. Рядом с ним стоял веганец, чуть более похожий на расу живущих на Земле людей и менее идеальный, чем центавриец — один из заинтересованных лиц в последнем небольшом расовом конфликте в Комитете.

Два других существа, совсем не похожие на людей, стояли напротив них как бы противостовляя себя. Небольшого роста орионец, известные на Земле как Серые, и грубоватый камнеподобный эридянин.

— Они становятся опасны. — Прошипел Серый. — Попытка удаления опасного оружия Землян привела к нашим потерям.

— Вы немного преувеличиваете, — на присутствующих будто опустилась теплая мысленная багодать, выданная центаврийцем. Серый передернулся, а эриданен остался недвижимым. Центавриец улыбался. А веганец нахмурился. — Уровень развития земной расы вполне в пределах нормы. Кроме того, недавние проблемы на Земле, вызванные природными катаклизмами и войнами, значительно сократили их популяцию, что снизило накал негатива и деструктива этой расы.