Оксана Сергеева - Раскаленный капкан

— Так и запиши в свой дендроплан: посадить гортензии и выпить с шефом. Это приказ. Считай, что ты сегодня на симпозиуме. — Он, конечно, шутил.

— Да, это все меняет, — невольно улыбнулась Мария.

— Симпозиум, если переводить с греческого дословно, означает «выпивать вместе». Давай хоть кофе попьем. — Достал чашку, налил кофе и аккуратно поставил ее на стол перед Машей. — Извини, кофе уже немного остыл, я не пью кипяток.

— Ничего страшного, я тоже не пью горячий.

Потом он закурил, взял пепельницу, свою чашку кофе и наконец уселся. Коротко затянувшись, выдохнул в сторону и положил сигарету на край темного стекла. Кончиками пальцев подвинул к себе две карты. Со слабым шорохом они проехали по полированному граниту.

— Ты меня боишься? — Продолжил собирать карточный домик. Говорил он тихо, вероятно, дыханием боясь порушить свое строение.

— Почему? — невольно Маша тоже понизила тон и ради приличия сделала глоток кофе.

— Это я спрашиваю — почему? — почти шепнул. Пристроил сверху только что поставленных карт еще одну, отклонился и выдохнул.

— Не боюсь. — Ей захотелось сделать так же: глубоко вдохнуть и выдохнуть.

— Врешь, — сказал он громче. — Я всегда чувствую, когда люди врут. Я очень чувствителен ко лжи. Видимо, родился со специальной настройкой.

Бажин смотрел на карты, а Маша смотрела на его руки. Молча и завороженно следила за его плавными, ровными и точными движениями. У него красивые руки, пальцы. Кажется, про такие говорят: как у пианиста.

— Я не знала, что вы курите.

— Я не курю. — Он не улыбался. Наоборот, взгляд его карих глаз стал более сосредоточенным.

— Понятно.

— Я давно бросил. Исходя из тех же соображений, что, наверное, и все. Но иногда меня страшно тянет покурить. И тогда я думаю… — Поднял взгляд, и у Маши перехватило дыхание. — Это же просто сигарета. Делаю две затяжки. И снова забываю про то, что когда-то курил. — Он снова коротко затянулся, выдохнул дым в сторону и затушил сигарету.

— Весьма своеобразный способ борьбы с зависимостью.

— Очень действенный. Бороться нужно против кого-то и за что-то, а не с самим собой. Бороться против самого себя из-за двух затяжек — бессмысленно. Я же сам себе друг. А вот ты, Маня, сама себе враг.

— Почему это?

— Потому что борешься сама с собой против удовольствия. Борешься глупо и бесполезно. Но я подумаю, как решить эту проблему.

— Какую проблему?

— С твоей неловкостью. С тем, что тебе мешает.

Она улыбнулась:

— Не стоит. Давайте оставим все как есть.

Разумом Александрова понимала, что нужно встать и уйти. Но воли странным образом не хватало — так и сидела, будто приклеенная к стулу, беспомощно следила за его руками, вслушивалась в зрелый грудной голос. Куда ее воля рядом с ним девается, Маша не понимала. Потому и Инне не смогла объяснить, что чувствует к этому мужчине. Ничего трепетного и теплого она не ощущала, а только в желудке засасывающую пустоту, как перед экзаменом.

Виталий кончиками пальцев снова подтянул к себе две карты и Маша, сама не заметила, как снова задышала с ним в такт: задерживала дыхание, когда он ставил карты и выдыхала, когда он осторожно убирал руки. Еще через минуту она с удивлением обнаружила, что начала всерьез переживать за его карточный домик. Что вот-вот он рухнет, и усилия Виталия пойдут прахом.

— Бесишь ты меня, Маня, — тихо признался он.

— Слава богу, — облегченно вздохнула Мария.

— А ты думала, что я к тебе испытываю другие чувства? — бросил на нее усмехающийся взгляд.

— Честно говоря, да.

— Что я тебя хочу?

— Угу.

— Правильно думаешь. Но ты меня жутко бесишь, потому что все три месяца делаешь вид, что между нами ничего не происходит.

— Между нами и правда ничего не происходит. И никогда не должно произойти.

— Врешь. Между нами… буря, — невозмутимо произнес он и щелкнул по карте.

Большой карточный домик рассыпался. Бажин ладонями сгреб карты в кучу, а Маша еле сдержала возглас сожаления. Придвинув к себе чашку, Виталий стал мешать кофе, слегка постукивая ложечкой о край.

— Машенька, я вам предлагаю романтическую связь. Можно за деньги.

— Нет, — сразу ответила она.

— Без денег, но с чувствами.

— Нет.

— Долгую и пронзительную. С ухаживаниями.

— Нет.

— Одна ночь.

— Нет.

— Один раз.

— Нет, — выдохнула она напряженно и поставила чашку на стол, которую все это время держала в руке. — Если это была такая шутка, позвольте, я тоже пошучу. Романтическая связь будет возможна, если вы себе ухо проколите. Меня страшно заводят парни с серьгами в ушах.

— Машенька, не обижайся на мои слова, — с кажущейся простотой произнес он. — У меня нет времени на сантименты, да ты их и не принимаешь.

— Я не обижаюсь. Всего доброго.

Поднявшись со стула, она пошла прочь из кухни, но у двери бросила на Бажина быстрый взгляд. И замерла, увидев его улыбку. Он смотрел в чашку с кофе и улыбался. Когда же Мария обернулась, он поднял глаза, продолжая хранить на лице эту странную улыбку.

— До завтра, Машенька.

Маша вышла на улицу и, прошагав несколько метров, вдруг вспомнила, что так и не спросила разрешения на фотографии. Мысли об этом как будто испарились из ее головы, едва она села на стул. Александрова решила вернуться, чтобы закончить начатое, почти бегом преодолев расстояние, на которое успела отдалиться от дома. Уже без стука открыла дверь и оторопела. Кухня была пуста. Не было на столе ни пепельницы, ни карт, ни чашек с кофе, который, к слову, ни он, ни она, практически не пили. Не было самого Бажина. Только едва слышный запах сигарет говорил о том, что недавний разговор это не плод ее фантазии.

ГЛАВА 4

Вечер, проведенный с матерью, помог Марии прийти в чувства и собраться с мыслями. Ее мама обладала удивительной способностью преуменьшать проблемы и умела кого угодно убедить, что все заботы — это жизненная суета, не стоящая особенного внимания и испорченных нервов.

Лето наконец отпустило душные объятия, август начался ветрено и дождливо. Но это воскресенье радовало приятной погодой. Бажин радовал тоже. Так боялась благодаря ему оказаться в неловком положении, но Виталий великодушно демонстрировал на людях полное равнодушие. Что, однако, не мешало Маше пребывать в полной уверенности, что он не упустит случая поговорить. А она и не против. Бегать от него не собиралась. К тому же вопрос с фотографиями так и остался не решенным.

И все же не это волновало Машу больше всего. Полночи прошло в мыслях над его предложением. Думала не о том, чтобы согласиться, а о том, как не поддаться случайному влечению и избежать этой «романтической связи». После такого прямолинейного признания очень трудно стало не реагировать на Бажина, отрицая их взаимное притяжение. Виталий очень привлекательный мужчина, этого не отнять. Высокий, гордо статный, темноволосый и темноглазый. Такой, какие ей всегда нравились. Поневоле к себе примеришь. Особенно сейчас, когда так не хватало рядом мужской энергетики. Хотелось и секса, и флирта, чувственного обмена, который происходит между мужчиной и женщиной во время общения. Но беда в том, что Бажин не тот персонаж, с кем стоило бы играть в такие игры.