Вихрь. Отдать половину души (СИ)

Но вот разговор закончился, оба самца прибыли к своим парам и побесились с маленьким Тайнаром. После, когда малыш сладко спал на руках у отца, Аравель заверил Итана, что будет у него с самого утра и что бы они были готовы, ибо они пойдут гулять, после чего дед Клауса пригласил их на ужин и отнекиваться бесполезно.

Поздно вечером, переодевшись, приняв душ, Итан лежал в своей кровати, обнимая Руана, который уснул едва голова коснулась подушки, правда после он переполз на его плечо. Итан же приводил мысли в порядок, раскладывал по полочкам дела насущные и итоги поездки. Если не считать встречи с марашат, которого он едва не убил, лишь на остатках воли человека обуздал своего зверя, все прошло в целом неплохо. У Руана наладились отношения с семьей, про Аравеля он узнал все, что его самого волновало, выяснил все свои вопросы и недовольство с Клаусом, поигрался с внуком.

Марашат. Если бы не годы тренировок самоконтроля, он бы убил кронпринца. До сих пор ругаясь матом на нерадивых охранников, Итан никак не мог поверить в то, что таких неучей поставили охранять редкую особь правящей семьи! Идиоты!!! Неужели в реестре семьи не записано, что в стране есть прямой естественный враг марашат, и он не младенец и не тупой, и не глупый, не юнец желторотый! Он прошел присягу, но он остается боевым внекатегорийным самцом кумаром, старшим в стае, нашедшим свою стаю, защищающим свою стаю. Как бы его из-за оплошности идиотов охраны не арестовали! Этого ему еще не хватало, перед самым носом маячившей смены статуса загреметь в тюрьму. Да это же автоматом делает его нелояльным навсегда!

Мысленно взмолившись Кошачьим Богам, Итан попросил защитить его и его семью от нерадивого случая, добраться до южного и отслужить остаток службы, а там хоть трава не расти. Лоялен и закон на его стороне, а почему кронпринц сбежал или еще раз сбежит, не его забота. Он его не вызывал, даже не использовал…

Наверное, отреагировал сорванец на его щит. Но тут не Итана вина, на его пару напали. Даже если и родной отец, но Итан реагировал так еще и потому, что Руан в положении, а тут хочешь не хочешь, а все нутро в тугой жгут скручивается и только воля не дает перетечь и всех порвать на ленточки. Покосившись на Руана, Итан принюхался к его запаху. Вкусный. Сладкий.

Заулыбавшись, Итан начал приставать к нему, такому дурманящему, сладко спавшему. Несколько минут и Руан вяло отбивается от настойчивой ласки, легких укусов и вскоре остается без спальных штанов.

- Итан, ты невозможный… - простонал Руан ощущая, как его растягивают, обильно смазывают, зацеловывают.

- Сам виноват, что такой вкусный. - Мурлыкнул Итан на ушко, осторожно входя, слушая его стон.

Руан вцепился пальцами в его спину и притянул к себе сильнее, охнув, услышав довольный рык своей пары. Итан медленно стал двигаться, вжимая его в кровать, захватывая его губы в плен своих, отдаваясь во власть переполнявших его чувств. Руан сжимал его бедрами, одной ногой, закинув на его бедро, прижимал к себе сильнее, ощущал его толчки и в какой-то момент потерялся в эйфории движений, ощущений и накрывающего оргазма с головой. Кричал ли он, плакал ли, не понятно, не запомнилось, но на ушко шептал ласковый голос, что ему так же хорошо, как и самому Руану. А потом его повернули на бок и узел вязки окреп, заставив тело сладко выгнуться, выпустить хвост и когти, поцарапать свою пару, пометить его с силой.

Очнулся Руан уже утром, обнимаемый спавшим Итаном. В теле легкость и истома, мако рад от щедрости кумара и вьет кокон вокруг колыбели. Ребенок. У них будет ребенок. Маленький малыш, любим обоими родителями.

Вставать не хотелось. Рядом теплый бок, рука лежит поперек талии и в затылок умиротворенно дышат. Это ли не счастье? Закрыв глаза, в который раз поблагодарив Кошачьих Богов за дарованный шанс и то, что Итан такой какой есть, Руан замурлыкал.

Итан просыпался медленно, под звуки голоса, бархатной волной ласкающего ухо. Заулыбавшись, он чуть сильнее сжал руку и присосался к его шее.

- С добрым утром. - Через мурлыканье проговорил Руан.

- С добрым. - Улыбнулся Итан и повернул его немного к себе, захватил губами его губы, стремительно проник языком в рот.

Поцелуй был долгим, страстным, многообещающим. Руан млел от ласки, отдавался в его полную власть и отвечал так же страстно, как и Итан его целовал. Его развернули полностью на спину, легли сверху. Через мгновение жадные пальцы принялись ласкать его плоть и тело отозвалось на ласку, подалось вперед. Итан обхватил и свою плоть, лаская одновременно, чуть сжимая, постанывая от своих же действий, слушая тихие стоны своей пары. Буквально несколько минут и они почти одновременно дошли до пика наслаждения. Руан замер первым, тяжело дыша, еще двигая бедрами, принимая привычку Итана покусывать его в шею, когда близился его оргазм. И вот он чуть сильнее двинул бедрами, рыкнул, сжал сильнее руку и затих. Тяжело дыша, вдыхая запах своей пары, он все еще поглаживал пальцами обе плоти и не стремился отстраниться, даже чуть сдвинуться.

Руан лежал разморенный утренней лаской, под тяжестью тела своего альфы и ни о чем не думал. Было хорошо. Даже если они не пошли дальше и не сделали вязку, все равно было очень хорошо. И Руан был в эту секунду очень и очень счастлив. Итан же и не собирался слезать с него. Он уткнулся носом в его шею, облизывал прикушенное место, начал мурлыкать.

А после утра, была программа от Аравеля и присоединившегося к ним Клауса. Потом ужин со старшим Алоем и еще пара деньков. Дальше пошли сборы, ибо они летели назад на станцию, дальше работать и служить. Их провожало все семейство Алой, даже дед. Итан был доволен поездкой. Он воочию видел сна и выяснил от его кошака, что блудень проучен и сейчас стремится изменить свое отношение к семье, к Аравелю. Ревновать он не перестал, но делал это менее заметно. Руан от поездки вообще был в восторге. Он помирился с семьей, познакомился с семьей любимого более тесно и познакомил его со своей. Алесс так вообще за друга принял большого кумара и даже на парочку тайных разговоров отзывал, которые и были таковыми, ибо Итан обнес их щитом, куда "ушастые" деды не смогли пробиться. О чем именно разговаривали эти двое, не знал никто, но это было очень и очень важно для молодого альфы, который внял словам старшего.

И вот южный встретил их прохладным ветром и дальнейшей жизнью в недрах своих. Итан и Руан разошлись по своим рабочим местам, вечера проводили вдвоем, если не было дежурства у кумара и с каждым днем живот становился все больше и больше.

Итан иногда наглаживал его перед сном. Ему нравился отклик из колыбели, который он слышал. Руан ругался иногда, что малыш начинает сильно ворочаться, но Итан его успокаивал подлизываясь. На этот раз все было принципиально разным, ведь в участии создания и плетения кокона с колыбелью участвовали они вдвоем. И Итан был так счастлив, что сиял гирляндой, когда вспоминал, как Руан серьезно смотрит на него, если Итан передает чуть больше сил. Он ведь не понимает, что Итан знает, как именно плести колыбель, как оплетать его детским коконом и плести потом на всем этом родительский щит. Руан не знает, что Итан способен делать все это сам, без поддержки. Он так делал для Аравеля, для его любимого сына. И дай Боги, никогда не узнает, ведь это только его тайна и Армана. Не дело бередить прошлое и показывать что-то такое Руану, это может его обидеть. Итан все еще любит Армана, той первой чистой и бескорыстной благодарной любовью. Руана он любит иначе, ярче, резче, требовательнее и ревностно оберегает. В обоих случаях любовь настоящая, но она разная.