От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

От традиционных стенаний Йонге немедленно взбодрился.

– Да, Боженька, за что ты послал мне механика, который жрет по ночам и постоянно пытается заработать на хищении артефактов, – в тон отозвался он, скатывая обертку.

Рудольф прищурил глаз. Йонге ответил привычным поднятием брови.

– Ты мешаешь мне упиваться твоим изобличением, – заявил механик.

– Сорок четыре.

– Что?

– Это сорок четвертый раз, когда ты упиваешься.

Рудольф хрюкнул и поднялся.

– Считаешь, что ли?

– Конечно. В среднем ты пытаешься обвинить меня во всех грехах раз в месяц.

– Прыжки через туннель по чужой технологии тянут на десяток обвинений!

Теперь Рудольф засунул руки в карманы. Йонге повторил за ним и порылся в памяти, выискивая прегрешения, лежавшие на душе механика. Сложно было спорить, что с момента анонсированной лично самим Йонге Далине вылазки на Калисею все покатилось по тройной спирали с неизвестной точкой выхода. Но свои контраргументы у Йонге тоже имелись.

– Луна LV-223, – торжественно сказал он. – Высадка два года назад. Сраные арт-тефакты!

– А что? – Рудольф запихнул кулаки поглубже. – Все было по плану. У меня была карта.

– Моя рука тоже была частью плана?

– Форс-мажор.

– Поэтому я и не летаю по планам, – улыбнулся Йонге.

– Да лучше б мы вместо этого чартера к Ноланду полетели!

– Твой Ноланд уже подкинул нам засланку-засранку!

Рудольф выдернул руку из кармана, сжал кулак и выставил перед собой. Йонге поднял уже обе брови и повторил его жест.

На первых вылетах они то и дело собачились по поводу выбора маршрутов, покупки оборудования, выбора стратегических целей и перераспределения бюджета на усовершенствование корабля. Аргументами друг друга можно было закидывать до бесконечности, поэтому в качестве последней меры они использовали армрестлинг.

К однозначной победе он никогда не приводил, но позволял выпустить пар и рассуждать трезво.

Рудольф шагнул вперед, они столкнулись запястьями, разжали кулаки – и Йонге увидел белый пластырь.

Быстро изменив движение ладони, он схватил напарника за запястье. Жутковатое воспоминание – Рудольф, хватающийся за край лопнувшего пузыря – всплыло само собой.

– Терраф-формеры? Ну, рыба?

– Ничего там нет, – спешно сказал Рудольф.

– Да ну? Ничего так-кого, с чем не справился авт-тохирург?

Он продолжал удерживать напарника за руку. Рудольф неубедительно попробовал высвободиться, а затем вздохнул и картинно посмотрел в потолок.

– Ладно. Это биополимерная микросхема.

– Чего-чего?

– Сам название придумал, – похвастался механик.

Йонге решительно подцепил пластырь и дернул. Рудольф ненатурально охнул и немедленно сжал кулак. Все так же молча Йонге разжал ему пальцы и вынудил раскрыть ладонь. По средней флексорной линии пролегал контур микросхемы. Длинной, извилистой – спрятанной под кожу.

На мгновение Йонге тоже сжал кулак, а потом все-таки пересилил себя и осторожно провел пальцем, отслеживая микросхему. Она почти не чувствовалась.

– Судя по всему, не б-болит, – резюмировал он. – И ты не соб-бираешься от нее изб-бавляться.

– Ну… Она цепляется за нервы и капилляры, прям, словно изначально со мной была. Это круто.

– Догадываюсь. Странно, что ты весь не запротезировался до сих пор.

– Я генетически совершенен, – Рудольф высвободил руку и несколько раз сжал пальцы. – Это единственная модификация, которая во мне есть. Меряться-то будем?

– Нет. П-пока меня устраивает, что мы сидим в пыльном мешке, гд-де до нас хрен д-доберешься. Д-других чудес не б-было?

Рудольф покачал головой. Под его взглядом Йонге почти заскрежетал зубами, пытаясь контролировать последующую фразу.

– Отлично. Д-думаю у нас есть вр… время… Черт!

Рудольф шагнул еще ближе, обхватил его за шею и потащил к столу. Силой толкнув первого пилота на край, он вручил ему ларингофон.

– Говори через проекцию. Или вообще по глейтеру.

Йонге выдернул ларингофон у него из пальцев, повертел и отложил. Закинул ногу на ногу, пошевелил пальцами и нахмурился.

– Сам сп-правлюсь.

Рудольф тоже пристроил задницу. Йонге машинально прислушался, но конструкция держалась крепко – даже не заскрипела.

– Ладно, я готов признать, что степень твоего самопожертвования оправдывает глубину жопы, в которой мы оказались, – механик достал ветошь из-за пояса и начал рассеянно крутить в пальцах. – Жаки поблагодарить не забудь.

– Ну это сомнительно…

– Не за туннель, а за тыковку, – Рудольф потянулся и легонько постучал его по затылку.

– В смысле?

– Вот представь, – Рудольф прищурился и вытянул руку с тряпкой вперед, словно держал объектив. – Падаешь ты с размаху в обморок, меня от прыжка тошнит – заметь, никакого кайфа! В глазах яуты зелененькие – и не успел я вскарабкаться, как этот говнюк уже над тобой стоит! А его щупальца – в башке твоей.

Йонге осторожно пощупал голову.

– Ничего нет, я автохирурга докрутил на заращивание, – пояснил Рудольф, запихивая ветошь в карман. – Даже причесочку твою вернул, как было.

– Так щупальца-то зачем? – не выдержал Йонге.

– Черепное давление. Продырявил тебе башку, чтоб выпустить пар. Иначе…

Он выразительно чиркнул себя по горлу.

– О-о…

– То-то же. Интересно, после этого вы можете считаться какими-нибудь родственниками?

– Фелиция! – испугано позвал Йонге. – Пожалуйста, срочно проверь, есть ли в к-культуре жаки родственные или иные отношения, устанавливающиеся после спасения жизни!

Рудольф бесчеловечно загоготал.

– Ну ты горазд ссать, – сквозь смех добавил он.

– Да иди ты! Сам бы перессался, если б у тебя разваливаться все под руками начало.

Рудольф перестал веселиться и озадаченно скосился на него.

Йонге перебрал кольца, мысленно плюнул и взял напарника за локоть. Держал и никак не мог отпустить. Посмотрел на выражение лица напарника и торопливо кинулся в объяснения.

– Слушай, это т-так круто. Ты наст-тоящий.

– Еще бы, – Рудольф сочувствующе смотрел на него.

– Ты пойми, у меня все прямо в рук-ках рассыпалось. Вся д-действительность, – Йонге помахал, пытаясь изобразить. – Я боялся, чт-то провалюсь сквозь “Фелицию” и кранты. Еще рыбк-ки говорят, я от них хапнул часть каких-то там данных… Мозги засрал-л, короче. Чуть не сформат-тировался!

Рудольф поднялся, развернулся к нему и стиснул за плечи.

– Не перенапрягайся. Komm zu mir, я-то тоже страх как пересрался, когда твой глейтер погас.

Вздохнув, Рудольф подвинулся еще ближе. Йонге обхватил его за пояс и застыл. Тянущее чувство синхронизации возникло под ребрами, затрепетало, скрутилось в животе, дошло до диафрагмы, сбивая дыхание, и медленно растворилось. Растеклось, как топливо по воде.