Сердце Шивы (СИ)

И вот теперь Калидас, впервые в жизни видевший Анну, сразу дал понять, что знает об этом курьёзном сходстве судеб, которое, кажется, произвело на неё глубокое впечатление. Притом, что телеграфа у Калидаса не было.

Много ли народу слышало тот разговор? Человек десять, наверное. А те, кто слышал, могли с кем-то поделиться. В общем, под подозрением можно было смело держать все две сотни сипаев. И профессора Стивенса тоже.

С одной стороны, было что-то успокоительное в уважении, продемонстрированном Калидасом. Индусы, верившие в бесконечный круг сансары, с готовностью находили в любом червяке воплощение божества. Если они сочли Анну аватаром Парвати, то это обеспечивало ей не только уважение, но и безопасность, пока его нет рядом с ней. Это Якова Платоновича устраивало.

Не устраивало его продолжение сказки. Потому что жена Шивы пережила три воплощения. И Анна в своих видениях уже видела третье.

В мистику он по-прежнему, не верил, так что перерождения любимой не опасался. Но тревожило то, что её это неминуемо должно напугать… уже напугало однажды.

А его не будет рядом.

Плохо.

Он на некоторое время отвлёкся от дороги, пытаясь это обдумать, и теперь корил себя за то, что не совсем отчётливо представлял последние несколько минут пути. Кажется, они продолжали ехать по джунглям. И все? Или было что-то еще?

Потом джунгли внезапно кончились, а его довольно грубо швырнули, заставив больно удариться коленями. Копыта простучали снова, и Штольман понял, что остался один.

Некоторое время он продолжал стоять на коленях, пытаясь восстановить в памяти телесные ощущения движения и определиться с направлением, откуда его привезли. Потом достал из сапога нож и избавился от верёвок и повязки на глазах.

Ледяной ком где-то в солнечном сплетении был, скорее, душевного свойства и представлял собой парализующее отчаянье. Очень хотелось размозжить себе кулаки о ствол ближайшего дерева, чтобы телесной болью заглушить эту боль. Разумеется, он не позволил себе этого сделать. Он найдет, обо что их ещё размозжить.

Точнее, об кого.

Он давно уже знал одно действенное средство от отчаянья – работу. Ему предстояло много работы. И начинать следовало прямо сейчас.

Если судить по ощущениям, в заточении они пробыли довольно долго. Но вечер ещё только наступал, значит, ощущение не соответствовало действительности. Впрочем, сыщик знал, как обманчив вечер в тропиках: ночь наступает практически без сумерек. А потому торопился использовать каждую минуту светлого времени.

Выгрузили его на скрещении трёх дорог. Сообразуясь со своими представлениями, он выбрал одну из них и двинулся по ней скорым шагом. Свежая куча конского навоза убедила его, что по дороге только что проехали всадники, но само по себе это ещё ничего не значило. Всадники могли проехать по любой из трёх дорог, и не обязательно это были те, кто ему нужен.

Успокоился он только тогда, когда дорога свернула в чащу, и в ноздри снова ударил знакомый пряный букет лесных ароматов. Под сросшимися, сплетёнными лианами кронами деревьев было уже почти темно, но дорога под ногами была торная, и он уверенно шагал по ней. Брегет у него не отобрали, он засек время, когда тронулся в путь. Через час скорого марша по джунглям тропинка поползла вверх, и справа открылся небольшой, но живописный водопад. Яков Платонович с облегчением вздохнул, вспомнив свежесть и плеск воды, замеченные им ранее. Он был на верном пути.

Затем была невысокая гряда. Достигнув верхней точки подъёма, сыщик решил оглядеться, ощущая, что темнота может наступить в любой момент. Зрелище, представшее его глазам, было фантастическим.

Он увидел мёртвый город в джунглях. Деревья ворвались в него, куроча мостовые, проламываясь сквозь стены дворцов и храмов. Причудливые индуистские постройки тонули в сплетении лиан, покрытых крупными, яркими цветами. Порой строения уже нельзя было отличить от скал, на которых они были возведены.

Этот город был пуст. И пустовал он давно.

Но Штольмана привезли отсюда, а значит, он должен идти дальше. Не успел он ступить на разрушенную мостовую заброшенного города, как в считанные минуты на джунгли спустилась ночь.

Продолжая двигаться с предельной осторожностью, он вдруг услышал отдалённый рык и вспомнил о хищниках. Совсем уже лишнее в его обстоятельствах. Револьвер у него отобрали. К тому же, Штольман сомневался, что тигра можно застрелить из револьвера. Помедлив немного, он всё же решил продолжить путь сквозь мёртвый город. Здесь были люди. Едва ли тиграм очень нравится такое соседство.

И всё же чутье опытного сыщика его не обмануло. Город не был совсем покинут. Вначале он уловил запах дыма. Потом огненные блики заиграли на камнях. Портал одного из храмов был освещён факелами и кострами. У костров непринуждённо располагалась пара десятков человек, в которых он легко признал стражников Калидаса.

Пришли, господин бывший надворный советник!

Около часа он кусал кулаки, прячась за оградой полуразрушенной временем, и боролся с искушением проникнуть внутрь и отыскать Анну. Когда стражники уснут, такая возможность вполне может ему представиться.

Вот только этот вариант сильно отдавал предательством. А Штольман своё слово никогда не нарушал. К тому же, пока Анна в полной безопасности. Если же он попробует освободить её силой, велика вероятность, что их обнаружат. И тогда уже наверняка убьют.

Нет, надо просто исполнить обещанное, а там поглядим. По крайней мере, он знает сюда дорогу – вопреки всем ухищрениям раджи.

Ночь Яков Платонович провёл в своём укрытии, памятуя о тиграх. Ему даже удалось забыться сном на некоторое время. На рассвете его разбудил обезьяний концерт, и он долго тёр лицо руками, пытаясь прогнать тяжесть, поселившуюся в голове. Очень хотелось присоединиться к обезьянам и завыть во весь голос. Но вместо этого он осторожно выбрался из развалин и торопливо зашагал по направлению к тому перекрёстку, где его выкинули несколько часов назад

*

Пётр Иванович и Карим не спали, несмотря на раннее время - дожидались их возвращения. Посторонних рядом не было. Палатки русских стояли на отшибе, подальше от лагеря английских военных. Сейчас это было кстати.

Штольман скрипнул зубами, представив грядущее объяснение, и выступил из зарослей.

Увидев зятя без пиджака, покрытого грязью и паутиной, в брюках, порванных на колене, да к тому же без Анны, Миронов подался вперед, всем своим видом символизируя вопрос.

- Где Аннет? Что с вами, Яков Платоныч?

Штольман с трудом разжал челюсти:

- Анна осталась заложницей у Калидаса. Я должен найти убийц и камень, тогда он её отпустит.

Посмотреть в глаза дяде Анны не было сил. Отчаянье вновь накатило с удвоенной силой. Яков сказал глухо: