Олег Быстров - Зрячий (СИ)

Финал – наваливаюсь сверху на падающее тело, придавливаю, насаживаю противника на его собственный нож.

Плечистый всхрапнул, вздрогнул подо мной, дернулся... и затих.

Я с трудом встал... Меня шатало.

В углу, около служебного входа, сидела на корточках миниатюрная официантка – сжавшись в комок, прикрыв голову подносом, она негромко монотонно скулила. Второй после меня человек, оставшийся в живых из всех тех, кто был в зале, когда я сюда пришел.

Часы на стене показывали, что минуло всего десять минут – разум отказывался этому верить.

Вокруг творилось невообразимое: разгромленное помещение, перевернутая и разбитая мебель, осколки посуды. Из горлышка опрокинутой бутыли падали на мрамор багровые капли – ах, как весело гуляли студенты еще совсем недавно. В луже чего-то красного – то ли вина, то ли крови – плавал мой каталог, красивый и совершенно истерзанный.

От одной мысли, что я мог бы сейчас лежать рядом, мертвый, меня замутило.

За дверями «BlueCafe» бледными тенями появлялись лица любопытных, они вглядывались и испуганно шарахались обратно в темноту. Где-то далеко заверещал свисток постового...

Посидел, называется, расслабленно в хорошем кафе, полюбовался симпатичными скрипачками, послушал приятную музыку и забыл, хоть на время, обо всех своих проблемах.

* * *

Утро мое, как и вчерашнее, началось с рассматривания потолка. И я подумал, что жизнь моя становится похожей на шахматное поле, изображенное на нашей эмблеме. Темные поля странных и страшных событий чередуются с белыми квадратами утренних сомнений, страхов и надежд. Да со мной ли всё это было?

Было, ответил потолок. И было с тобой. И нет оснований не верить, потому что отвечал потолок моей собственной мансарды, родной и знакомый, с разводами высохшей влаги. По весне, во время дождей, протекла кровля. С потолка капало, и я пережил массу неприятных минут, пока не принудил домовладельца отремонтировать крышу. Эх, разве можно сравнить те неприятности с нынешними! Поистине всё познается в сравнении.

А уже через час мы сидели в кабинете директора – господин Аусбиндер, Ева Мария и я. Рассказывать о вчерашнем было очень трудно, но я смог: как гибли ни в чем не повинные люди, один за другим, даже не успев – я в этом уверен! – понять, что же происходит...

Как через несколько минут после окончания кошмара прибыли агенты Крипо. Бывалых полицейских выворачивало при виде открывшейся картины. Они тут же вызвали бойцов Отдела физического воздействия, до зубов вооруженных, с надетыми под форму кольчугами из какого-то специального сплава. Оцепили улицу, а что толку? Размахивать саблями уже не имело смысла.

Потом появилось высокое начальство, всё задвигалось с новой силой, а меня повезли в участок. Но перед этим ко мне тихо и незаметно подошел агент Серый. Как такое возможно при его внешнем виде и комплекции, совершенно непонятно. Тем не менее всё происходило именно так – создавалось впечатление, что никто из окружающих агента не замечает. Одно слово – профи!

Серый был серьезен, даже мрачен, он ухватил меня за лацкан и, приблизив к себе, проговорил прямо в ухо:

– Теперь вы видите, во что влезли? Я вас прошу, оператор, постарайтесь ограничиться кабинетной работой. Архивы, бумаги, в крайнем случае беседы с приличными людьми – экспертами и консультантами. Видите, что порой бывает... Сейчас полиция начнет вытрясать из вас душу, ничего не поделаешь – так надо. Но и мне, уж не взыщите, понадобится подробнейший отчет о происшествии. Чуть позже...

Так всё и получилось. До двух часов ночи, сменяя друг друга, меня допрашивали дознаватели. Люди были разные, но интересовало их одно и то же: как началась драка, кто зачинщик, как могло случиться, что в бойню были вовлечены все музыканты и посетители, включая безобидную старушку?

И я отвечал одно и то же – не знаю. Что я мог им сказать? Что в чистом небе перед трагедией грохотал гром? Что я опять краем сознания уловил в самом начале драки отдаленный звон клинков и яростное «Экх-х!», хотя теперь и сам не уверен, было ли это на самом деле? Или следовало им рассказать, как трудно услышать хлопки крыльев и карканье ворон посреди предсмертных хрипов и стонов? Кто бы мне поверил?

Поэтому я только обрисовал подробно всё, что видел своими глазами, расписался под показаниями, и меня отвезли домой. Там я выпил полный до краев стакан рома и упал в постель без сил и желаний.

Теперь, по окончании рассказа, мы сидели в угрюмом молчании. И первым нарушил его господин Аусбиндер:

– Вы уверены, Мартин, что мы имеем дело с тем же самым человеком? Это он, маньяк? Случайности исключены?

– Какие уж тут случайности, господин директор, – ответила за меня Ева. – Где вы видели бабушек, убивающих зонтами, и студентов, дерущихся как заправские наемники? И главное – мотив. Из-за чего началась драка – Мартин, вы видели? Думаю, никто не смог бы ответить на этот вопрос. Вот так сразу – и все друг на друга! А при полевом воздействии подобные эффекты возможны. Заставил украсть, сможет принудить и к убийству. Конечно, это наш объект, вот только что теперь с ним делать? Одиннадцать трупов – и сам Мартин, чуть было не лишившийся жизни...

Директор смотрел в стол, на его худом породистом лице играли желваки. Не поднимая глаз, он произнес:

– С этого момента я ограничиваю вашу активность, Мартин. Всё это слишком опасно, я не могу посылать своих операторов в сущую мясорубку. Забудьте всё, что я вам говорил, и вспомните всё, что написали в своем плане. Что там у вас – посещение архива? Музей древностей? Отлично, вот этим и займитесь. Никаких обществ, будь то спортивные или криминальные. Никаких опасных контактов. В конце концов, у нас есть специалисты – оперативники Тайной полиции. Им положено заниматься такими вещами по долгу службы. Пусть отрабатывают свой хлеб.

– Уже отрабатывают, – вставил я ровным голосом. – На контакт со мной вышел агент. Еще вчера.

– Почему не сообщили? – изогнул бровь господин директор.

– Не успел...

– Завидная оперативность. Я надеялся на некоторый резерв времени, однако… – Директор задумчиво пожевал губами и бросил взгляд поверх наших голов, туда, где высвечивался одному ему видимый окончательный результат наших усилий. – Что же, теперь ничего не изменишь. Пусть т а йники ведут расследование, а вы будете только собирать информацию...

Ева Мария закусила губку, но помолчала.

– Вам всё понятно, оператор? Это приказ. Я вас более не задерживаю, допуск к архивам получите в приемной.

Я встал, поднялась и Ева:

– С вашего позволения, я тоже пойду, господин директор, – промолвила она.

Директор рассеянно кивнул, и мы покинули кабинет. Стоило двери затвориться, как Ева ухватила меня под руку: