Олег Быстров - Зрячий (СИ)

* * *

Мы покинули кабинет. Незаметно пролетел этот действительно трудный и долгий день. Над Капиталлой сгущались сиреневые сумерки, на проспекте Достижений зажигались огни. Начиналась шальная ночная жизнь, но нам с Евой было не до того.

– Садитесь в машину, Мартин, – сказала девушка усталым голосом. – Я надеюсь, довезти нас домой эта колымага еще в состоянии.

Авто, поскрипывая и постукивая, тронулось. Ева вела машину, не спрашивая, куда ехать, и вообще не произнося ни слова. С проспекта мы свернули к богатому спальному району и, немного покружив, остановились у основательного многоэтажного особняка с портиком, бельведерами и эркерами в псевдостаринном стиле.

– Я подумала, – взглянула на меня с мимолетной улыбкой госпожа эксперт, – что после всего пережитого имею право пригласить вас в гости. Уверена, Мартин, у вас нет даже ванной комнаты...

Как видно, у аристократов это в крови. Неужели даже после всего пережитого она помнит о дистанции? С другой стороны, ванны у меня в мансарде действительно нет. Зато есть душ.

Мы прошли в обширный вестибюль. Вышколенный консьерж в богато расшитой ливрее почтительно поклонился, не показав, что хоть сколько-то удивлен нашим внешним видом, и провел нас к лифту. Поднявшись на третий этаж, мы оказались в покоях. Иначе назвать анфиладу просторных, богато обставленных комнат не поворачивался язык. Я не сомневался, что в доме имеется прислуга, – в моем понимании это неотъемлемая составляющая быта дворян. Но в комнатах оказалось пусто. Заметив мое недоумение, Ева Мария улыбнулась:

– Не люблю чужих. Здесь горничные приходят, уборщицы, всё необходимое приносят. Дворецкий следит за порядком очень хорошо, не нужно заботиться обо всяких бытовых мелочах.

В апартаментах оказалась и ванная комната, и душ. Ева ушла в ванную, предупредив, что ей потребуется не менее двух часов, чтобы прийти в себя. Можно пока вызвать упомянутого дворецкого и заказать ужин, «он знает мой вкус, Мартин, он же принесет чистое платье...».

Действительно, дернув за шелковый шнур, я вскоре услышал деликатный стук в дверь. На пороге стоял высокий пожилой джентльмен, по виду очень похожий на директора Аусбиндера. Я не знал, что говорить и как держаться, но дворецкий понятливо кивнул:

– Ужин для госпожи? Переодеться?

Мне оставалось только кивнуть. Чувствовал я себя полным дураком. Что, такие заказы (в смысле переодеться) здесь не редкость? К своему удивлению, я почувствовал укол ревности. Может быть, все мои надежды – пустые фантазии. Наше опасное предприятие может всяко повернуться, и в любом случае – приз еще предстоит завоевать. Но сердце всё равно неприятно сжалось.

Пока Ева принимала ванну, я, не чинясь, воспользовался душем и переоделся в новое запакованное белье и чистые вещи, принесенные хорошенькой горничной. Куртка свободного покроя и штаны из синей хлопковой ткани с модными строчками были весьма кстати, и я почувствовал себя гораздо свободнее.

Скоро принесли ужин, а там появилась Ева, в красивом, но скромном домашнем платье. Лицо девушки посвежело, от прежней усталости не осталось и следа. Глаза заблестели, а на щеках появились очаровательные ямочки.

Мы с аппетитом поужинали: омары, три вида салатов, запеченное мясо – такого я никогда еще не пробовал, но было очень вкусно – и фрукты. Выпили выдержанного красного вина дорогой марки. После ужина я подумал, что быть аристократом и иметь много денег не так уж плохо. Ради этого стоило, наверное, карабкаться по служебной лестнице, и поделился этим глубоким наблюдением с Евой.

– Мой отец умер семь лет назад, – задумчиво проговорила она. – Мама живет в Брокскене, это местечко на востоке Республики. Там у нас небольшое имение. Крестьяне ленивы и тупы, земля родит плохо, доходы мизерные... Мама отчисляет мне на содержание, но этих денег не хватило бы даже на оплату таких вот апартаментов. А я люблю роскошь, Мартин. Люблю комфорт, люблю окружать себя красивыми дорогими вещами. Люблю хорошую пищу и тонкие вина, красивую одежду. То, что вы видите вокруг, это еще не роскошь, но тоже требует всего моего жалования эксперта. Да еще долги…

Ева смотрела куда-то в пространство, а я молча слушал.

– Вы не знаете, как трудно пробиваться женщине без поддержки, без связей и денег. Вокруг засилье мужчин. На любой хоть сколько-нибудь стоящей должности уже сидит начальник, до краев полный мужского шовинизма. Выше – такие же, заинтересованные в его продвижении, ниже те, в продвижении которых заинтересован он сам. И нет никакого просвета в этой череде...

Она помолчала, как бы собираясь с мыслями.

– Кое-кто пытается пробиться в ряды власть имущих мужчин через постель. Другие рассчитывают на хитрость, подлость, интриги. Мне всё это претит, Мартин. Я, урожденная Сантос-Д'Эспиноза, – девушка невесело улыбнулась, – не буду утомлять вас перечислением всех своих имен, и я достойна лучшей доли. Вот только, Зрячий, одного имени сегодня мало. Только на громком деле можно себя проявить, доказать свое право быть наверху, повелевать, а не бесконечно подчиняться чужим приказам. Когда грянуло похищение наследника молодчиками из «двадцать-двенадцать», я подумала – вот оно, пробил мой звездный час! Наконец-то смогу блеснуть умом и талантом, ведь они у меня есть! Не тут-то было... Меня отодвинули нагло, почти не скрываясь, используя всё те же интриги.

Вот оно, значит, как. Знатное имя и титулы, не давшие на деле никаких преимуществ. Засохшая ветка некогда могучего дерева, на которой строптивым побегом, диким цветком распустилась Ева Мария.

Современные женщины склонны искать счастья во всех сферах жизни. Желают без малейших скидок составлять конкуренцию мужчинам, бороться за власть и влияние. Вот только возможностей у них гораздо меньше. Во многом Ева права, хотя я считаю, что женщина должна оставаться прежде всего женщиной. Не след представительницам прекрасного пола гарцевать на авто по разбитым проселкам и размахивать револьвером. С другой стороны, если бы не Ева, неизвестно, чем закончился бы для меня сегодняшний день.

– Отец был чиновником высокого ранга. Очень высокого, а умер в нищете и безвестности, всеми забытый и покинутый. Никто не поддержал его в трудную минуту, не протянут руку и мне. Или стать женой какого-нибудь напыщенного идиота? Золоченой игрушкой, что выводят в свет по праздникам... Приложением к чванливому ничтожеству, которое не стоит твоего мизинца... Нет, это не по мне. Я, дочь своего отца, ст о ю большего и докажу это!

Ева замолчала, а я подумал: хотелось бы мне иметь в женах высокородную, да еще с такими амбициями? Жить с нею, наверное, было бы очень непросто.

– Но одной слабой женщине в этом жестоком мире не пробиться, Мартин! – продолжила девушка, заглянув мне в лицо своими удивительными глазами. – Женщине нужен герой. Кто-то, кто мог бы стать опорой в бурном море житейских невзгод.