Юлия Коковина - В мечту. Оковы одной души(СИ)

Узнала Лита немного и о самих игроках. Например, почему Ичика после победы над Синеоким спрашивал, через сколько часов она вернется - оказывается, время они определяли только так, ведь иных ориентиров вроде смены ночи и дня (во всех играх Золсера она происходила по-разному) у них просто не было. Также она узнала, что жители мира Золотого Сердца играют по-разному: есть одиночки, есть те, кто периодически собираются в небольшие группки (Ичика относился к ним), те, которые всегда в одной группе и те, кто бегает от одних к другим. В этом они ничем не отличались от людей. Собственно, они и в остальном были довольно сильно похожи на оных - разумом, разнообразием характеров, даже возраст у них различался. И лишь то, что игроки не менялись ни внутренне, ни внешне, их эмоции были намного слабее, а Золсер не мог выпустить их за свои пределы, и отличало этих существ от людей. Порой Лита думала, что они - это то, каким мог бы стать человек, если бы он жил в мире, похожим на мир Золотого Сердца.

Изначально она не видела особой разницы между игроками и людьми. Хоть Ичика и рассказал ей, чем они отличаются, в самом нем Лита не замечала этих различий. Да, он был слишком открытый, искренний и непосредственный для парня-человека, но, с другой стороны, люди бывают разными, почему бы таким не существовать и в ее мире? Впервые эту разницу она заметила, когда Ичика решил познакомить ее с двумя ребятами, с которыми у него были дружественные отношения. Мальчик лет двенадцати смущался и большую часть времени молчал, девушка возрастом чуть старше Литы, напротив, с любопытством расспрашивала ту о ее мире. Ее интерес был совершенно искренним и неподдельным, да и мальчик с большим вниманием слушал их разговор и изредка робко задавал свои вопросы, но в какой-то момент Ичика, делясь своими знаниями о мире людей, зацепил тему одной из игр. Девушка мгновенно переключилась на нее, и обсуждение резко свернуло на устройство игры, недостатки и достоинства, а потом они без всякого перехода перескочили на третью тему, а затем и на четвертую, пятую... Они цеплялись за какие-то слова и фразы и словно совершенно забывали о предыдущем предмете разговора, который только что с жаром обсуждали. А потом над их головами пролетела какая-то огромная птица, и парочка, мгновенно переключившись на нее, поспешно попрощалась и побежала за ней.

- Жалко, им нравятся немного другие игры, - с мимолетной грустью сказал Ичика после того, как девушка и мальчик ушли. На бегу те что-то кричали друг другу и, казалось, совершенно позабыли о своих недавних собеседниках. - Про создание всяких существ, развитие, приручение... что-то мирное и без особых приключений. А то я бы хотел с ними сыграть. А ты? Они тебе понравились?

- Ну... да, - пробормотала Лита. Эти игроки действительно были милыми и приветливыми, но в компании еле знакомых людей она всегда чувствовала себя неловко. - Только... вы всегда так общаетесь? Перескакивая с темы на тему?

- А что в этом такого? - с искренним удивлением спросил Ичика.

- Просто... не обидишься, если скажу?

Ичика покачал головой.

- Вам словно не особо интересно то, что вы обсуждаете. Вы... очень легко забываете одно и начинаете говорить о другом. Будто не можете долго сосредотачиваться на чем-то одном.

Ичика нахмурился и некоторое время молчал, сосредоточенно глядя куда-то вдаль. Лита испугалась, что все же обидела его, но вскоре парень медленно, в такт своим мыслям, кивнул.

- Да... - тихо произнес он. - И правда. Никогда не замечал этого. Люди разговаривают не так?

- Нет, - ответила Лита. - Они... более сосредоточены на чем-то одном. И смена тем у нас более плавная... наверное.

- Наверное, это то же самое, что и с эмоциями, - сказал Ичика задумчиво. - Тоже лужа и океан. Так странно об этом думать...

После этого разговора Лита словно по-новому начала глядеть на поведение парня. Она начала замечать то, что он действительно ненадолго задерживает внимание на чем-то, и если специально не привлечь его, Ичика вскоре совершенно об этом позабудет. Его эмоции проявлялись точно так же - удивившись чему-то, он через минуту уже мог восхищенно смотреть на совершенно другое, вскоре - внимательно слушать рассказы Литы, а потом, зацепившись за какую-то фразу, мигом потерять к ним интерес и начать говорить о своем. В своих чувствах он был абсолютно искренен, но эти чувства стремительно проносились в его душе, казалось, почти не затрагивая ее.

Плохо это было или хорошо, Лита не знала. С одной стороны, ее порой раздражала непостоянность Ичики, да и в воспоминаниях была еще жива его грусть от своих урезанных чувств, с другой - человеческие страх, злость, тоску ему тоже никогда не познать. Они лишь мимолетно заденут его, и вскоре Ичика, позабыв о том, что причинило ему боль, вновь будет весел и счастлив. От такого Лита бы не отказалась. Возможно, будь у нее чувства игроков, она бы не воспринимала так остро недовольство ею и не боялась бы так разочаровать окружающих.

Сам Ичика тоже понемногу узнавал о мире людей. Его интерес к жизни за пределами Золсера, пожалуй, был даже близок по силе к человеческому: хоть игрок и мог легко отвлечься от этой темы, как и от всех прочих, он все же часто вспоминал о ней и просил Литу продолжать рассказывать. Больше всего его изумляло взросление - изменение человека как внешне, так и внутренне под влиянием накопленного опыта, причем если первое он понял быстро, то второе долго не укладывалось у него в голове. Игрок долго не мог понять, как общительный может стать замкнутым, неуверенный - решительным, а трусливый - однажды вдруг обрести смелость. Наконец, разобравшись, он заключил:

- Значит, чувства людей еще сильнее, чем я думал. Они могут даже изменить их внутренне. Это странно.

- Почему? - спросила Лита.

- Ну... - Ичика потупился. - Я не знаю, хорошо это или плохо. Из-за них человек может обрести хорошие качества, но может и потерять их. К тому же он может превратиться в совершенно другого. Сначала ты знал одного, а потом он стал кем-то незнакомым. Это странно.

Так текли их дни в Золсере - странно, весело, сказочно.

Порой Лита думала: что держит ее в собственном мире? Она могла поселиться в Золсере навсегда: во многих играх можно было получить самую различную еду и сон, а уж остальная жизнь была там не в пример разнообразнее, интереснее и проще. Дело было, как ей казалось, в родителях. Что они подумают, если их дочь однажды исчезнет? А если она решит рассказать им о перемещателе и Золсере, как долго и насколько тяжело придется доказывать им, что это правда? И не возмутятся ли они тем, что Лита выбрала сказки и фантазии? Они ведь хотят видеть ее совершенно другой - великолепно закончившей школу, поступившей в престижный вуз, освоившей хорошую профессию и устроившейся на высокооплачиваемую работу. Такой, какой можно гордиться любым родителям. А разве можно гордиться дочерью, ушедшей в мир игр и веселящейся там?