Аромат лимонной мяты. Книга первая (СИ)

Гоблины переглянулись. Оглаф хмыкнул, выдвинул правый верхний ящик письменного стола, достал оттуда медную курильницу с выгравированными на ней рунами, серебряный атам и сверток с каким-то сухим травяным сбором. Выдавив несколько капель своей крови в углубление курильницы и бросив сверху несколько щепоток трав, гоблин щелчком пальцев зажег огонь. В воздухе запахло чем-то терпким.

— Этот гоблинский сбор обладает замечательным свойством. Мы не сможем обсуждать ни с кем ничего из того, что будет сказано в течение часа после того, как трава прогорит, без разрешения Оглафа. Он, как пожертвовавший собственной кровью, является хранителем тайны, — меланхолично наблюдая за дымом, поднимающимся вверх ровными кольцами, пояснил Арг и, вдруг внимательно посмотрев на Фреда, обратился к Сивому. — Он сквиб?

— Угу, — буркнул Фенрир. — Прюеттовский.

— Да хоть из рода Мерлина! Пусть ждет за дверью. На него может не подействовать.

Сивый даже не дал Фреду повозмущаться для порядка. Повинуясь повелительному кивку вожака, он встал и направился в сторону выхода. Последнее, что он услышал, до того как медленно закрывающаяся за ним дверь кабинета отсекла малейший шорох, было:

— Если бы мы тебе сказали, что есть реальная возможность выйти из-под юрисдикции мини…

***

Мелисса вылетела из кабинета профессора зельеварения за десять минут до комендантского часа: они до последнего обсуждали график занятий. Расписание получилось похлеще, чем в магловской школе.

Единственное, чем она могла его хоть как-то разгрузить, — это договориться со Снейпом и, если получится, Флитвиком об устных опросах, вместо эссе. Ведь именно на письменные задания тратилось больше всего времени. В конце концов, и с тем, и с другим она встречалась на дополнительных занятиях.

Лично для себя она со своей памятью и способностями проблемы не видела. Снейп согласился условно: до первого плохого ответа. Оставался Флитвик. Именно с мыслями о том, как уговорить преподавателя чар на подобный эксперимент, девочка неслась по коридору к гостиной Слизерина, когда в кого-то врезалась.

Этим кем-то оказался Перси Уизли. Мелисса недоуменно взглянула на него, не понимая, что он, собственно, забыл в подземельях перед отбоем.

— Я тебя весь день тут караулю, — выпалил он.

Поняв, что вопрос серьезный, девочка приложила палец к губам и дернула его за рукав, уводя в соседний коридор. Оглядевшись, она поставила звуконепроницаемый полог и внимательно посмотрела на Перси.

— У нас на факультете начались какие-то непонятные игры. И как мне кажется, в твою честь.

__________________________

(1) Ананта (индуизм) — тысячеголовый правитель змей. Символизирует бесконечное, беспредельное, плодородие.

(2) Медный змей Моисея (араб. Мусса) — также символизирует гомеопатический принцип, подобное лечится подобным.

(3) Левиафан — змей глубин, часто ассоциируется с Сатаной.

(4) Уроборос (пожирающий свой хвост) — символ вечности и возрождения.

(5) В христианстве змей — амбивалентный символ: это и Христос, как мудрость, вознесенный на Древе жизни в качестве искупительной жертвы, и Сатана, искуситель, враг Бога и участник грехопадения

(6) Такие легенды действительно существуют, в том числе и на арабском востоке. Считается, что сильные и древние маги чувствуют приближение смерти и должны заранее найти ученика, которому передадут накопленные знания, а иногда и магическую силу. В противном случае предсмертная агония может длиться очень долго, а после смерти есть вероятность стать призраком или личем. Что касается веры в возрождение или перерождение (реинкарнацию): современный ислам отрицает подобную возможность, но ислам средневековый ее вполне допускал, как, впрочем, и некоторые современные секты.

(7) Шестьдесят четыре искусства — другое название Камасутры.

(8) Хоум-офис — департамент Правительства Великобритании, функции которого аналогичны функциям МВД в других странах

(9) Бобби — сленговое название полицейского в Англии. Произошло от имени основателя Лондонской полиции: Роберт.

(10) У меня есть мечта („I have a dream“) — название самой известной речи Мартина Лютера Кинга.

========== ГЛАВА 28. Первый привет из прошлого ==========

– Эй, Эванс!

Мелиссу, вывалившуюся из класса трансфигурации и уже готовую в бешенстве рвануть по коридору, куда глаза глядят, дернули за рукав и остановили. Она резко обернулась, готовая в этот момент проклясть любого, кто бы перед ней ни находился. Желательно, конечно, саму Макгонагалл. Это оказался Тимоти Бленкинсоп, первокурсник-гриффиндорец. Вечно лыбящийся, вечно растрепанный, одетый в вечно заляпанную мантию, вечно застегнутую не на те пуговицы в виде снитчей. Заметив ее злые уставшие глаза и руку, сжимающую волшебную палочку, он слегка притушил улыбку и приподнял руки вверх в примиряющем жесте.

– Хей-хей! Без всплесков! Ты что, из-за Макги расстроилась? Да плюнь! Рано или поздно она поймет, что ты свой чувак, и станет ласковая, как котенок!

Это был чертов финиш! Неделя, и так стартовавшая не слишком мажорно, окончательно перестала быть томной. И ведь все одно к одному. Мало того, что вечером начнутся занятия с Милтоном Эриксоном(1) арабского разлива, к которым она должна была прочитать и уяснить тринадцать классификаций призраков – Халид хотел оценить ее способность к обучению. Мало того, что она уже несколько дней практически ни с кем не общается, разрываясь на британский флаг, чтобы сделать задел на будущее и написать максимальное количество эссе, – спасибо Спраут и Уильямсону, давшим ей список тем сочинений до конца года. Мало того, что ее настойчиво зовут пообщаться гоблины, которые, по их заявлениям, нашли ответы на поставленные Мелиссой вопросы и так сильно жаждут похвалиться, что подождать согласны лишь до Йоля, но не дольше. Мало того, что за сегодня она ухитрилась потерять в общей сложности тридцать баллов. Так ее уже дней пять весьма активно взялись «любить» студенты Гриффиндора: улыбаться, приветствовать, кивать, спрашивать о здоровье и планах на выходные и будущее, вызывая озадаченные взгляды и шепотки слизеринцев. А теперь она еще, оказывается, и «свой чувак»!

Нет, Перси ее, конечно, предупреждал, но подобного она не ожидала. Впрочем, и информация, полученная от него, была неопределенной и недостаточной: после громкой ссоры со старшими братьями и Вудом, он был еще менее популярен, чем обычно, и общение с однокашниками сводилось к «привет», «пока», «передай сахар», «не твое дело» и «пошел ты». Поэтому ни в какие дела факультета его особо не посвящали, любые разговоры при нем затихали и единственное, в чем он был стопроцентно уверен, так это в том, что фамилия Мелиссы снова треплется в гриффиндорской гостиной, как флаг на ветру. Он рекомендовал быть осторожней и отрастить фасеточные глаза, как у насекомого, а то – мало ли что!