Диана Машкова - Караван счастливых историй

В 2012 году я вышла замуж. На смену поездкам в детский дом пришло серьезное волонтерское движение. У моего партнера по бизнесу Катерины есть благотворительный фонд, они с партнерами собирают деньги на операции, на лечение конкретных детей. И я помню, что поначалу сильно злилась на Катю, потому что у нас все было страшно в бизнесе, реально страшно, а она, вместо того чтобы тратить время и силы на центр, какие-то там деньги собирает. И я помню тот день, когда у меня младший сын упал и потерял сознание на детской площадке, и, пока ехала «Скорая», у него была кратковременная потеря памяти. Я так испугалась, что сказала себе – больше никогда не буду осуждать своего партнера по бизнесу. И у нас тогда произошел переломный момент, я временами даже подключалась к сборам, и наши отношения наладились. Сейчас мы практически во всех проектах вместе. Конечно, когда я вижу огромную сумму, мне становится не по себе – это кажется неподъемным. А если нужно собрать 30–40 тысяч, то я по всем своим друзьям могу раскидать, и за пару дней деньги находятся.

Кстати, идея детских центров «Солнечный город» долгое время была моей мечтой. Когда начала работать в «Амвей», а там весь бизнес построен на мечте, то поняла, что очень хочу открыть сеть детских центров по методике Монтессори. После тренингов личностного роста появилось понимание, что моя цель вполне достижима, и я решилась. Работа в «Амвей» шла у меня параллельно с детскими центрами. А сейчас они к тому же открыли новый фонд по поддержке приемных семей. И я верю, что не за горами то время, когда я смогу активно участвовать в работе этого фонда и как лидер, и как приемная мама. Кстати, тема усыновления тоже оформилась на одном из семинаров. Когда мечта о сети детских центров реализовалась, я снова услышала вопрос на семинаре: «А какая у тебя мечта?» И в тот момент, даже не задумываясь, сказала сама себе, что хочу забрать ребенка из детского дома. Мой супруг тоже участвовал в этом и все услышал. Тогда у нас был сложный период – мы боролись за его дочь от первого брака, потому что бывшая жена не позволяла ему общаться с ребенком. Были суды, постоянные интриги и оскорбления со стороны первой семьи, муж переживал. В общем, казалось, нам сейчас не до пополнений в семье. Но когда уже один на один я спросила: «Может быть, действительно усыновим ребенка?» – он ответил, что это круто! И мы начали эту тему обсуждать. Первый разговор с мужем произошел за год до появления в нашей семье Ангелины, и я еще была зеленая, вообще ничего не понимала про детей-сирот. Нашла в какой-то базе данных девочку с голубыми глазами – классическая тема. Выяснила, что у этой девочки есть старшая сестра и средний брат. К пяти утра я уже мысленно расселила всю эту маленькую семью в нашей квартире, разбудила мужа и сказала: «Смотри, какие дети, мы едем за ними в Ленинградскую область». Но как только удалось дозвониться в опеку, выяснилось, что уже есть семья, которая их забирает. Это был 2013 год. Потом я нашла еще двойняшек, симпатичные такие, рыженькие. Было видно, что у одной из них серьезный диагноз, а вторая здорова. Но это было так далеко, в Новосибирске. Я помню, что написала своей подружке, которая там живет, и попросила найти этих девочек. Сейчас, конечно, уже понимаю, что это бредятина и так это не делается.

И вот в конце 2013 года, когда я читала и смотрела все, что связано с темой сиротства, случайно в Интернете я нашла фильм «Блеф, или С Новым годом» – кто-то выложил до официального показа буквально на один день. На следующее утро видео уже пропало. Но я успела его посмотреть, и это было огромное потрясение. Моя жизнь буквально разделилась на «до» и «после». Очень многое стало понятно. Я никогда раньше не знала про депривацию, не догадывалась о том, какие необратимые изменения происходят с детьми в системе.

После этого у меня начали появляться знакомые и друзья среди людей, которые имеют отношение к этой теме. И еще был интересный момент, когда одна приятельница отправила меня к ясновидящей. Та сообщила мне, что ни в коем случае мне не нужно брать никаких детей в семью, что у меня двое сыновей и нужно поднять их. Она пророчила успешное будущее, писала, что меня ждет огромная общественная, чуть ли не политическая карьера. И вывод там был такой: «Если хочешь заниматься сиротами, то занимайся этим профессионально. В семью их тащить не надо». Несмотря на это, в новогоднюю ночь, когда наступал 2014 год, я загадала, что хочу дочь. И 3 января мы приехали в Оптину пустынь с подругой. Была какая-то очень странная служба, при выключенном свете. Я такое впервые в жизни видела. И когда я вышла, подруга говорит: «Дай руку». Она завязывает красную ниточку мне на запястье и говорит: «Загадывай желание». И я опять загадала дочь.

И вот ночью 11 января 2014 года я нашла в сети Ангелину. Не помню, кто именно, то ли Александр Гезалов, то ли кто-то другой выложил видео. На нем была девочка в свадебном платье, которая кружилась в зале. Я пошла по ссылке и попала на очень известный сайт, занимающийся вопросами усыновления. Так и узнала, что, оказывается, бывают еще видеоанкеты детей-сирот. Всю ночь сидела, смотрела эти анкеты. Открыла Челябинскую область, потому что там было самое большое количество анкет, около 200, стала пролистывать и увидела свою дочку, такую забавную, с косичками. Ей было 10 лет. Мой младший сын Матвей оказался ее ровесником. Никите, старшему, на тот момент уже исполнилось 15 лет.

Ангелина сразу запала мне в душу, но у нас с мужем ШПР не пройдена, никаких документов нет. А мне во что бы то ни стало нужно было увидеть ребенка. Конечно, предварительно я позвонила в опеку, сказала им, что меня интересует конкретная девочка. Но, поскольку заключения у меня на руках нет, давать информацию они не стали. Тогда за ночь я перелопачиваю сайты всех детских домов Челябинска и на одном из них нахожу свою Ангелину. Там просто были фотографии с разных праздников, и я ее узнала. Снова звоню в опеку, и они меня сводят с детским домом № 13. Там я рассказываю про свои ресурсы, про журналистику, про желание поработать у них волонтером.

Моя опека была категорически против того, чтобы я без документов куда-то ехала, но теперь уже Челябинская опека за меня попросила – они сказали, что достаточно написать письмо о том, что я приезжаю волонтером и одновременно начинаю собирать документы на усыновление. Моя Дмитровская опека, которая обычно действует строго в рамках закона, чудом согласилась. И вот через две недели после того, как увидела видео Ангелины, я уже была в Челябинске, где очень пригодился мой диплом психолога. Из документов у меня на руках было только письмо от опеки, паспорт и диплом. И я неделю провела в детском доме как волонтер-психолог. Даже не знала раньше, что такое бывает! Я приехала, мне пожала руку директор детского дома, меня представили детям как «шефа группы», сказали воспитателям, что я могу оказать посильную помощь. Я приходила к обеду, когда дети возвращались из школы, и уходила поздно вечером. Мы играли, дурачились, чаевничали, болтали обо всем на свете, в один из дней мне даже разрешили сводить всех в кино. В свой следующий приезд в Челябинск я привезла обувь на всю группу, деньги помогли собрать мои друзья. Иногда я могла Ангелину сразу после школы забрать, и мы шли с ней в зоопарк, гуляли. Сотрудники детского дома к моему появлению отнеслись по-разному. Была одна воспитательница, которая меня просто выживала, пыталась запретить общаться с Ангелиной. Да еще постоянно говорила гадости про ребенка. Причем у этой женщины не было даже педагогического образования, а она при этом работала с детьми. Потом я уже поняла, что поведение этого «педагога» – как раз норма для системы, а все остальные – исключение из правил.