Евгения Попова-Яковлева - Мамамания. Простые истины, или Воспитание с любовью

Так и закончился День непослушания самой послушной девочки нашего острова. Наутро она призналась, что праздник удался и она «такая счастливая». Но по-настоящему детским и праздничным в этом дне были только звонки с поздравлениями от родственников и ее подруги Сони, которая все же ждет Кристину в Марбелье и мечтает вместе с ней задуть пять свечей на торте в их любимом ресторане с бассейном и батутом…

И напоследок новые перлы от Кристины:

– Пальмы бывают желудиные и банановые. Больше никакие. Пальмы нужны для мартышек. Чтоб они залезали на пальмы и кушали. Людям они нужны, чтоб любоваться.

Вот зачем нужны острова, я не знаю. Я даже не знаю, как я делаю узоры в воде. Но этим точно тоже можно любоваться!

«Необычайная дама, очень красивая, стильной породы». Именно так Кристина называет себя в любом наряде, даже если просто водружает на голову ободочек с цветами, звездами или диадему. Любуется на себя в зеркале и даже разговаривает со своим отражением – немного стесняясь, но с большим уважением. За пять лет ее вкусы несколько раз менялись, но не шокирующе – всегда присутствовало сильное девичье начало. Но полгода назад в нашу жизнь пришли монстры.

«Школа Monster High » добралась до четырех– и пятилетних девочек, помутив их неокрепший разум. Если раньше Кристина хотела стать такой же красивой, как Ариэль, и иметь волосы, как у Рапунцель, то сейчас она просит, чтобы мы называли ее Клодин. Полное имя – Клодин Вульф, или просто Оборотень. Наша дочь гордится своими острыми клычками, точно такими же, как у Клодин. Именно эту куклу она захотела получить в день рожденья.

Несколько лет назад, когда нашей компании предложили сделать презентацию кукол Monster High , я попросила заказчиков перенести дату мероприятия на период после Пасхи. Но сейчас, несмотря на мое протестующее христианское сознание, мне пришлось своими руками купить родной дочери на день рождения, в Рождество, куклу-монстра. Она хотела только ее.

Клодин, как и предшествующие Кристинины куклы-подруги из этой же «школы» – Лагуна Блю, дочь Нептуна, и Фрэнки Штейн, – была большой модницей: темнокожей дамой с клыками, торчащими ушками в золотых серьгах, глубокими фиолетовыми глазами, блестящими длинными волосами и фигурой Барби. Она поставлялась на рынок в комплекте с собственной кофейней, в ее приданое входили стильные диван и кресло, столик в форме гробика и шкафчик, в котором хранились горшочки с зельями. Какой настоящей девочке это не понравится?

Теперь мы всегда выходим из дома с полным набором мебели для Клодин и Лагуны – иначе на чем же будут сидеть две подружки? Да, кстати, Лагуна поссорилась с Фрэнки еще в Москве, до каникул.

– С ней вообще никто в школе не дружит! – говорит Кристина, заваривая очередное зелье из лепестков роз, мыла, разорванных календариков и мятных конфет. В этот момент я осознаю присутствие второго, не в меру увлекательного, мира в жизни моего ребенка.

Маленькие детки сами организовывают свой микромир, в котором есть свои герои и свои провинившиеся. Это мир, в котором живут разные существа и нет родителей. И я решаю, что просто обязана в него вникнуть. Я попробую не отменять этот мир полностью, а искать развивающие и познавательные моменты, чтобы аккуратно внедрять туда свое, необходимое для развития, родительское слово. Например, папа нашел черный цвет кожи Клодин поводом для воспитания толерантности у нашей девочки.

И пока я греюсь под канарским солнцем на пляже, а папа бегает вдоль моря, моя дочь воспитывает кукол-монстров, окуная их в песок, в бассейн и отрывая им части тела. Затем она меняет их местами, очень театрально жалеет, гладит и снова – в песок, в воду, на камни, под душ… Грубовато? Пытаюсь найти в этом развитие творческого воображения, а также педагогических и артистических способностей. Мне кажется, я ее слушаю и уже чуть лучше узнаю. Лишь иногда, очень осторожно, даю советы и поправляю слова.

Или пора вводить более серьезные меры? Ведь изменения происходят каждый день. Меняются любимые имена, цвета, игры. Мы уже заменили прошлогодний рюкзак Hello, Kitty! на фиолетовый Monster High . Мыслит она тоже так, что не угадаешь, к чему это приведет. Например, желает своей подруге Соне (произнося весь текст как со сцены театра Эстрады):

– Я хочу, чтобы ты проснулась и увидела огромную кучу денег. А я… Чтобы я совсем-совсем изменилась. Чтоб у меня клыки стали, как у Клодин, и остались навсегда!

А пока дочь грызет своими Кристиниными клычками все, что попадается под руку: сушки, яблоки, груши, ободки, ручки от сумки и фломастеры. Готовимся к смене зубов.

Закончить по традиции хочется новым перлом от Кристины:

– Кристина, пойди сама договорись с аниматорами, чем ты хочешь заняться.

– Нет, мама, пойдем со мной. Они не говорят по-русски.

– Попробуй спросить по-английски или по-испански. Ты ж еще и итальянский учишь в саду.

– Я так не хотела. И вообще. Я буду говорить только на русском. Потому что он богатый. А остальные языки совсем не богатые! Я только один раз скажу: I want to paint a t-shirt for my daddy!

Капричоса ( Caprichosa ) в переводе с испанского означает «капризная». В испанском варианте это звучит мягче, добрее и, как мне слышится, более по-детски. Во всяком случае, дети на это слово не обижаются.

«Ну ты и капричоса», – говорю я Кристине. Она в ответ улыбается.

«Кристина, ты просто капризничаешь», – говорю я дочке. В ответ она показывает язык, рычит и просит ее не обзывать.

Сегодня я хочу поделиться мыслями не о лингвистической разнице, а о капризах детей в целом, и о том, что за ними кроется.

Пару лет назад в балетной школе Илзе Лиепа, где занималась Кристина, устраивали фотосессию для детей с профессиональным фотографом. Многие мамочки радостно скупили пол-Москвы детской одежды и привели юных балерин в студию. На каждую «модель» выделили час времени. И хотя мы готовились заранее, в день фотосессии Кристина отказалась не только переодеваться и причесываться, но даже поворачивать лицо в камеру. Она плакала, кричала и убегала от меня и фотографа Кати, брыкалась, как дикий звереныш, и пряталась. Я переживала, мне было неловко перед персоналом, вовлеченным в погоню за ней. Казалось, она над нами издевается. В итоге мы ее поймали, практически связали и сделали шесть снимков в последние семь минут.

Всю обратную дорогу я пыталась втолковать ребенку, что она вела себя недостойно. Минут пять девочка слушала маму, а потом просто уснула. Было 12 часов дня… Подъехав к дому, я взяла на руки спящую девочку, поцеловала ее в горячий нос и решила проверить температуру – 38,3! Мой ребенок заболевал! И, конечно, не понимая своего состояния, капризничал.