Джоди Бланко - Они всегда смеялись надо мной. Как детские обиды перерастают в жестокость

Последний год в средней школе был очень тяжелым. Я пыталась вписаться в коллектив, но постоянно ощущала некое силовое поле, которое, как в старых фантастических фильмах 50-х годов, отталкивало меня от сверстников. Каждый раз, когда я пыталась преодолеть невидимую стену между нами, меня отбрасывало назад. Я мечтала стать частью класса. Но чем больше я тянулась к одноклассникам, тем яростнее они меня отталкивали. Им казалось, что я отчаялась.

Теперь я не совершу прежних ошибок. Я поклялась себе, что изменюсь – я даже готова к неприятностям, если это поможет найти друзей. Сэмюэлз – школа спортивная. «Со спортом у меня не очень, но я могу записаться в драмкружок или в ораторскую команду», – уверенно твердила я себе. Прошлое осталось позади. Я больше не буду плакать ночами из-за того, что меня не пригласили на вечеринку. Я не буду расстраиваться из-за красивых парней, которые не обращают на меня внимания, и из-за секретов, которыми со мной никогда не делятся.

Мне хотелось сразу произвести хорошее впечатление, поэтому я натянула модные джинсы Vanderbilt. Они были такими узкими, что даже дышать в них было трудно. Бабушка была права, когда говорила, что красота – это боль. Мама даже купила мне розовые туфли. Господи, как же они мне нравились! Ходить в шлепанцах на шпильках было нелегко. Я дважды подвернула ногу, пока привыкала к ним дома. Но такие туфли носили все популярные девчонки. Если хочешь, чтобы тебя приняли, нужно соответствовать. Когда мама их купила, я сразу почувствовала себя красивой и взрослой. Просто босоножки без ремешков за двадцать долларов, но в них я не боялась идти в старшую школу. Мама не слишком радовалась, что ее четырнадцатилетняя дочь идет в школу в туфлях на каблуках в четыре дюйма, но она так хотела, чтобы меня приняли. Если это поможет, она купила бы мне целую кучу таких туфель.

Меня переполняли надежда и радостное предвкушение. Я еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале и почувствовала, как прежние воспоминания отступают. Впервые за долгие годы я не боялась идти в школу.

Ярко-оранжевый школьный автобус показался из-за угла. Я обняла маму, схватила школьную сумку и кинулась к двери. Я буквально парила. «В старшей школе все будет по-другому, – твердила я себе. – У меня будут и свидания, и танцы. Меня не просто примут, – уверенно шептала я про себя, заходя в автобус, – я войду в это таинственное, непонятное общество тех, кого называют популярными».

В автобусе я сразу же узнала почти половину школьников. Кто-то жил поблизости, кто-то учился со мной в средней школе. Хотя я целых четыре часа убеждала себя, что в старшей школе все будет по-другому, знакомые лица, хохоток и перешептывание мгновенно вернули меня в прошлое. Я окаменела. С пугающей ясностью я вспомнила, как относились ко мне в школьном автобусе в средней школе. Мне захотелось вернуться домой. Но я сглотнула и двинулась вперед, чтобы найти себе место.

В каждом школьном автобусе есть своя иерархия, кастовая система. Стильная верхушка – те, кто курит, приходит в класс с засосами на шее и напрашивается на неприятности к тайной зависти отличников, – занимает последние ряды. В середине усаживаются чирлидеры и спортивные звезды. Серьезные ботаники сидят впереди. Неудачники и изгои никогда не знают, где сесть. Если им повезет, они находят свободное место за водителем или справа от него.

Я шла по проходу и понимала, что, если хочу получить место, мне придется либо драться, либо выпрашивать. Ни того, ни другого мне не хотелось. Я решила воззвать к здравому смыслу. Стильная верхушка – слишком страшно. Ботаники слишком сплоченная группа. Поэтому я спросила у одной из чирлидеров, Надии, нельзя ли мне сесть рядом с ней. Она всегда относилась ко мне неплохо – правда, только когда рядом никого не было.

– Ты не видишь, что здесь уже кто-то сидит? – ответила она, оглянувшись, чтобы убедиться, что подружки слышали, что она никогда не будет общаться с тем, кто не принадлежит к их кругу.

– Нет. Здесь только твой свитер , – ответила я, собрав последнюю смелость.

– Лучше мой свитер, чем ты.

С этими словами Надия и ее подружки громко расхохотались. На какую-то долю секунды ее взгляд стал виноватым, но она быстро отвернулась.

В автобусе было полно народу, и у меня началась паника. Единственное свободное место осталось впереди, рядом с водителем. Мне была ненавистна мысль, что я начну первый день в старшей школе с «места неудачников». Казалось, судьба моя определилась еще до того, как я успела ступить на территорию школы. Вцепившись в свою сумку, я зашагала вперед, к социальному неприятию.

Я села на маленькое сиденье напротив водителя, миссис Саллен. Кто-то принялся дергать меня за волосы. Я знала, что стоит мне обернуться, и раздастся взрыв смеха. Поэтому я очень осторожно протянула руку и ощупала затылок, надеясь, что в волосах просто запуталась какая-то муха. Однако мои пальцы наткнулись на нечто совсем другое – жеваные бумажные шарики, жирные, истекающие слюной. Меня замутило. Ну, хотя бы камнями они в меня не кидались, как в средней школе…

Глаза мои наполнились слезами, и я даже не пыталась их скрывать. Почему всегда так? Я представляла первый год в старшей школе совсем иначе: капитан футбольной команды улыбается мне возле шкафчиков и просит мой телефон, популярная девочка, о которой мечтают все парни школы, подходит ко мне на перемене и спрашивает, не хочу ли я сделать уроки вместе у нее дома. Из мечтаний меня вывел резкий толчок. Автобус подъехал к школе и остановился. Ученики выходили на парковку, болтая и смеясь. Все рассказывали, как здорово провели лето, и стенали, что снова приходится браться за учебу. Я сидела как приклеенная. Как мне вписаться? В последний раз я так переживала из-за новой школы в шестом классе. Тогда я не поверила своим инстинктам, и все закончилось катастрофой. Неужели то же самое произойдет и сегодня? Может быть, мне следовало прислушаться к своим утренним страхам и убраться отсюда ко всем чертям.

– Детка, не позволяй им себя тиранить, – проворчала миссис Саллен. – Они всего лишь подростки. Когда я ловлю их за курением и отбираю сигареты, они обзывают меня бестолковой старой вдовой. Мой муж умер от рака легких. Если эти дети хотят погубить свое здоровье, то только не в моем школьном автобусе!

– Мне так жаль, миссис Саллен, – ответила я. Мне действительно было жаль эту женщину, но успокоить меня ей не удалось.

– Все нормально, дорогая. Иди в школу. Покажи им всем, чего ты стоишь, – подбодрила она меня.

Входя в главное здание школы, я никак не могла избавиться от мыслей о миссис Саллен. Я не понимала, как можно грубить такой милой женщине. Если бы они злились, что она обломала им кайф, и называли ее старой занудой, это было бы проявлением неуважения, но не жестокостью. Но ведь она вынуждена водить автобус, чтобы свести концы с концами, а школьники даже не думают о том, что говорят ей и какую боль причиняют.