Лидия Будрик - Таисия, или Кукла московская. Продолжение

– Ну, поздравляю! – весело сказал он и протянул руку Федору. – Как самочувствие? – поинтересовался он у Таисии и стал перед ними.

– Спасибо, уже лучше, – заверила она.

– Пройдемте ко мне в кабинет, а то тут уши есть, – пригласил Николай Николаевич и пропустил их вперед.

Они вошли. Он с ходу предложил им присесть. А сам медленно опустился в кресло и тут же поведал:

– Я лично заезжал в опеку и в суд, ходатайствовал за вас и за детей. Судья сказала, что в среду, то есть послезавтра, она приедет к нам сюда и будет решать вашу и их судьбу. Вот повестки, – протянул он. – Почему так, объясню: поступили еще заявления на усыновление и опеку Бобровых детишек. Там родственники закопошились, решили по одному ребенку каждый себе взять. Это значит, что дети будут расти в разных семьях, а двоих вообще увезут в город – одного в Орел, а второго в Липецк.

– Как?! – в испуге проговорила Тая. – Как увезут?! Неужели нам их не отдадут? Федор, как же так? – растерянно смотрела она, а на глаза невольно наворачивали слезы.

– Тихо-тихо, – стал успокаивать ее Николай Николаевич, – я убедительно просил судью, чтобы сделали суд выездным. Чтобы они приехали сюда и привезли детей. И пусть всё решится именно здесь. А мы всем селом за вас стоять будем. И если надо, то поручимся, что детям будет предпочтительнее расти в Никулино! И лучше, чем с вами, им ни с кем не будет! Поэтому, пишем сейчас заявление об устройстве на работу, – предложил он, обращаясь к новой сотруднице. – И это тоже будет весомым аргументом, что вы, ради детей, даже Москву оставили.

– А родственники? – напомнила она.

– Дети никогда не были нужны никаким родственникам! – заверил ее председатель. – Они им ломаной конфетки не принесли, когда Шурка пила. И мы здесь это подтвердим! Туда не все смогут поехать, а тут соберется все село. Федора здесь знают, как положительного человека. Мало того, он всегда помогал их семье. Да и Анна Филипповна за вас горой стоять будет. А родне она сама знает, что сказать! Я уже с ней разговаривал, заезжал к ней вчера в больницу.

– Спасибо вам, – от души поблагодарил его Тополь.

– Благодарить рано, вот вернем детей, тогда и порадуемся вместе, – сказал он и протянул Таисии чистой лист бумаги и авторучку.

Она сразу написала заявление о приеме на работу. Потом перечитала все, поставила свою подпись, протянула его председателю, а сама тихо пояснила:

– Нам перед свадьбой нужно время, хотим в Москву за покупками съездить.

– Надо так надо, – развел руками Соколов, – всегда идем на уступки, ради такого случая. А многодетным родителям и опекунам особенно!

А сам посмотрел на Федора и попросил:

– Как соберетесь ехать, подойдешь, скажешь, и проблем не будет. Но! – погрозил он пальцем, – больше чем на три дня отпустить не смогу! Сам понимаешь, работы невпроворот, на носу уборочная.

– Думаю, что за три дня управимся, – заверил Федор и пожал ему руку.

– Тогда жду на работу, – с улыбкой проговорил Николай Николаевич, глядя на свою новую сотрудницу.

– Спасибо вам большое, – мило отозвалась Тая.

Все встали из-за стола и медленно двинулись к выходу.

– Объявление сегодня везде развесим по поводу суда, чтоб сельчане пришли вас поддержать, – пояснил председатель, провожая их до двери. – Да и ты всем своим скажи, – обратился он к Тополю, – пусть приходят. Лишний голос – «за», нам сейчас очень нужен!

– Скажу, – пообещал он, и они вышли из кабинета.

Уже на улице Федор обнял Тасю за плечи и сказал:

– Ангел мой, все будет хорошо.

– А если не будет? – в расстроенных чувствах переспросила она. – Если детей отдадут родственникам, и они увезут их в разные стороны?

– А мы докажем суду, что мы лучше!

– Мы чужие им люди, а они родные. И если уж будут отдавать, то точно родным.

– Давай дождёмся суда, – тихо предложил он. – Костика я им точно не отдам, даже если мне придётся его выкрасть. Да и он от меня ни к кому не пойдет, это я точно знаю.

– Поскорее бы этот суд состоялся, – вздыхая, произнесла Тая. – Я теперь спать не буду.

– Наоборот, нам надо быть уверенными, красивыми, энергичными, а для этого надо хорошо есть и крепко спать.

Таисия ничего не ответила и дальше шла молча, погружаясь в свои раздумья.

Федор не стал ничего говорить, сам волновался не меньше ее, и они тихонько брели по тропинке, держа друг друга за руки.

Пара подошла к дому, но тут их ждал новый сюрприз. У калитки стоял участковый, а с ним Голиковы – Кирилл и его мамаша.

На ступеньках веранды сидела Лада, она закрыла книгу и молча наблюдала за всем происходящим.

Завидев парня, Федор остановился и зло сжал свои сильные кулаки.

Но Тая резко взглянула на него и взволнованно попросила:

– Только не трогай его, прошу тебя! Я тебя умоляю!

– Отпустили гада! – сквозь зубы выдавил он, глядя в сторону ненавистного ему семейства.

Прохоров первым шагнул им навстречу. Он подошел, протянул Федору руку, крепко пожал ее, кивнул головой Таисии, приветствуя ее, и, разводя руками, приглушенным голосом пояснил:

– Заявление вовремя не написали, его и отпустили. Что я мог сделать?

Тополь ничего не ответил, а только взял Тасю за руку и уверенно двинулся вперед, увлекая её за собой. Поравнявшись с Голиковыми, он зло спросил:

– Я предупреждал, чтобы вы все держались от нее подальше?

Кирилл резко отшатнулся назад, а сам смотрел на них с нескрываемым недовольством, ведь ему пришлось провести в милиции несколько дней, а там ему было несладко.

– Прошу вас, выслушайте меня, – завопила Голикова, обращаясь к Таисии, и подалась вперед.

– Говорите, я вас слушаю, – уверенно смотрела на нее Новгородцева.

– Не пишите на него заявление, – стала просить её женщина. – Вы же добрая, простите его! Я умоляю вас, давайте договоримся. Проси, что хочешь! Я даже могу заплатить, причем очень приличную сумму.

Кирилл стоял с наглым выражением лица и совсем не считал себя виновным. Наоборот, он всем своим видом винил всех тут присутствующих, за то, что, сидя эти дни в милиции, он был так долго лишен всех благ цивилизации и комфортных удобств.

Наблюдая за ним, Тополь не выдержал и зло предупредил:

– Убирайтесь отсюда! Быстро! Или я за себя не ручаюсь!

– Вы не тронете его! – уверенно заявила женщина и шагнула на защиту сына, закрывая его своей грудью. – Я вас тогда посажу!

– Что?! – рявкнул на нее Федор и всем своим мощным телом двинулся на них.

Тая мгновенно вцепилась ему в руку, взволнованно преграждая дорогу, а Голиков отскочил и спрятался за мамашу.

Участковый стал ближе, стараясь предотвратить очередное побоище, и, глядя на Тополя, совсем тихо шепнул:

– Ему, конечно, надо бы рожу набить, но не здесь.

– Уведи их отсюда! – раздраженно попросил он, метая злые взгляды в сторону парня.