Думитру Лешенко - Молдова на продажу

Румынские наблюдатели и часть местного населения говорят: «Бессарабия была оккупирована Советским Союзом и разбита на мелкие куски с целью ассимиляции и русификации…». При этом, они не желают комментировать, почему Великая Румыния допустила это в 1940 году, после 22 лет совместного проживания, в едином государстве.

Наблюдатели советской ориентации и часть русскоязычного населения говорят: «Были пересмотрены границы, с целью ускорения процветания этого отсталого края, после долгожданного освобождения Советским Союзом…». При этом, они тоже не желают комментировать, как население в 1944 году в массовом порядке эмигрировало в Румынию; как молдоване служили пушечным мясом после Ясско-Кишинёвской операции осенью 1944 года; как проходили принудительные поставки продовольствия и форсированная коллективизация в 1946-1948, как люди были депортированы в Сибирь в 1948 году и как молдоване пережили голод в 1948-1949 годы …

Наша семья в 1967 году

Еще с времен Екатерины II, Русской империи было удобно держать свою армию на нашей территории, а с 1812 превратили оккупированный кусок Молдовы в Русскую губернию – Бессарабию. После Октябрьской Революции в России, 24 января 1918 года, Молдавская Демократическая Республика (Бессарабия) получила независимость и спустя три месяца воссоединилась с Румынией, в составе которой получила территориальную и этническую целостность. Воссоединение произошло мирно и демократично. Парламент Молдавской Республики голосовал за вхождение в состав Румынии следующим образом: 86 голосов –за, 3 –против, 36 –воздержались. В это же время, были присоединены к Румынии: Трансильвания и Северная Буковина. Образовалась Великая Румыния, которая была признана всеми странами Европы, США и Японии.

Территориальные трансформации в результате Пакта Риббентроп-Молотов 1939-1940 . (Wikipedia – Ribbentrop Pact)

Спустя 22 года, в 1940 году, согласно секретного пакта Риббентропа-Молотова, Бессарабия опять была оккупирована (освобождена) Советским Союзом, а через год оккупирована (освобождена) Румынией, которая была в союзе с Германией против Советского Союза. В 1944 году Бессарабия снова была оккупирована (освобождена) Советской Армией с образованием Молдавской Советской Социалистической Республикой.

Таким образом получилось, что все население Бессарабии во время Второй Мировой Войны было под немецко-румынской оккупацией и, по новым сталинским порядкам, квалифицировалось, как неблагонадежным со всеми вытекающими последствиями. «Отец всех народов» – Великий Сталин пожелал, чтобы Молдова моментально стала социалистической. Практически, за одну ночь, в 1948 году Молдова добровольно/ принудительно вступила в колхоз.

До этого, в 1944 году, когда фронт двигался с Востока на Запад, страна была безжалостно опустошена сначала румынами и немцами, а потом русскими. Трудоспособное население было мобилизовано на взятие Берлина. Люди без подготовки оказались сразу на передовой. Конечно, никто из моих односельчан до Берлина не дошел, а пал смертью храбрых в боях с немецко–румынскими группировками, которые остались после «Ясско-Кишиневской» операции.

В этом я убедился позже, когда в школе оформлял стенд «Никто не забыт, ничто не забыто». Мы собирали данные о погибших односельчанах во время Второй Мировой Войны и оказалось, что все наши 126 односельчан погибли в районе Леушены в течение одной недели. Я помню, что очень расстроился по этому поводу. Оказалось, что мало героического внесли мои односельчане в великую Победу.

Отец меня успокаивал и говорил: «То, что показывают в фильмах, пишут в книгах и в истории нашей доблестной Коммунистической Партии это одно, а в жизни – совсем другое. Когда читаешь историю, нужно думать и понимать, как это было на самом деле. История и политика – это очень скользкие темы, где героизм и предательство, правда и ложь часто одно и то же, только историки по разному интерпретируют. Так повелось, что историю пишут победители. Уинстон Черчилль (1874-1965) заметил: «Справедливость, вечная беглянка из лагеря победителей». Это намек на то, что в истории больших народов очень много неправды и тенденциозности. Только те люди, которые участвовали в конкретных исторических событиях, могут сказать правду о пережитом. Когда людям очень тяжело, когда они смертельно ранены или умирают, они никогда не врут, они говорят правду. А что касается далеких времен, я больше верю писателям, чем историкам.

Отец мой был мудрым человеком. Он читал много толстых и серьезных книг, имел свое мнение и всегда был прав.

У нас дома были собрания сочинений Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Владимира Ленина, Иосифа Сталина, Федора Достоевского, Николая Добролюбова, Николая Чернышевского, Антона Чехова, Ивана Тургенева, Льва Толстого, Александра Пушкина, которые всегда были на виду. Отец читал все это. Я восторгался, когда он одолел четыре толстенных тома «Капитала» Маркса и взялся за «Историю русской литературы» Добролюбова.

Помню, как я один раз попросил отца рассказать что-нибудь интересное из Добролюбова. Он сказал, что самое интересное, это сама личность Добролюбова. Подумать только, он умер в 25 лет от туберкулеза. Это значит, что в течении 10 лет, у него было меньше половины нормального здоровья. Вдобавок ко всему у него была сильная близорукость, минус 10, он был почти слепой. Чтобы писать так оригинально, нужно очень много читать, анализировать, сопоставлять. Поразительно! Интересно, что я, когда проходил Добролюбова в школе и в университете, преподаватели об этом не говорили. Но это, действительно, поразительно.

У нас были и другие книги, очень старые, которые достались из библиотеки Арамэ. Большинство из них были на румынском языке. Среди них были четыре тома философии Канта, два тома философии Гегеля, «Принц» и «Искусство войны» Никола Макиавелли, «О генеалогии морали» Фридриха Ницше, два тома «История падения Римской Империи» Э. Гиббона несколько томов «Истории государства российского» Н. М. Карамзина, «Малый Энциклопедический Словарь» Брокгауза и Эфрона (десять томов), ряд румынских и русских исторических книг по Русско– Турецкой Войне, «Описание Молдовы» Димитрия Кантемира, четыре собрания сочинений Николая Йорги и др. Эти здоровенные книги внушали мне таинственное любопытство, но мне никогда не хватало терпения и времени повторить подвиг отца и штудировать книги так, как это делал он. Я успокаивал себя тем, что я сделаю это, когда буду взрослым. Эти книги хранились у бабушки под замком, и без разрешения отца не выдавались.