Леонид Сурженко - Как вырастить сына. Книга для здравомыслящих родителей

К чему это я? А к тому, что иногда дело не в желании, а в возможности.

Руслик как-то не особенно любил одеваться. Особенно утром, когда нужно было собираться в садик. Сами знаете – одним в школу, другим на работу, а вот Руслику – в садик. Все спешат, рано, спать хочется, не до капризов… А вот не одевается – и все тут. Что ты будешь делать! Упрашиваю – ноль эмоций. Упорное молчание и бездействие. Стараюсь по-хорошему. Никаких сдвигов. Уговариваю. Хоть бы хны. Стоит, как будто не слышит. Так ведь умеет же одеваться, паразит! Постепенно закипаю. Да что там постепенно! Еле сдерживаюсь. Второй вариант: нажимаю. Грожу. Всеми карами, которые предусмотрены в качестве наказаний: не получишь, не поведем, не купим… Ничего. Ноль эмоций. Вот ведь негодяй! Доиграется! Еще секунда – и как получит по мягким тканям! А что – сам напросился! Ишь ты – не слушает! Одевай его! Впрочем, одевать-то все равно нужно. Времени нет совсем… Хватаю курточку, сапожки… Куртку надевает сам. Сапожки – даже не собирается. Хватаю за ногу, натягиваю правый… Ого… Не очень-то получается. Туго идет, особенно на толстый зимний носок… Это у меня-то, взрослого человека. Получается – самому-то Руслику сапог не одолеть! Вот и стоит, неприкаянный: папа бесится, а задание-то невыполнимое…

Отчего же не надевал хотя бы то, что может? А потому, что задание было – «одеваться». Один из этапов этого приказа оказался непосильным, поэтому все задание в конце концов провалилось бы. Четырехлетний ребенок это просчитал и обреченно ждал наказания – хотя наказать как раз следовало бы папу: соотносить нужно требования с возможностями.

Наш ребенок – всегда загадка. Зачастую он понимает больше, чем мы думаем. И соображает лучше, чем мы можем представить. А иногда бывает наоборот: мы воображаем, что он уже все умеет, а наш мальчик этого еще и не проходил… Что ж делать-то?

Ну, что… Спрашивать, наверное. У него самого спрашивать.

– Руслик, а сам ты можешь надеть сапожки?

– Неть, папа… Они отень тязело надеваюцца.

Вот чего бы раньше не спросить…

А еще – самая простая, самая элементарная наблюдательность. На чем «спотыкается»? Что именно «не любит»? Почему отказывается от одного, зато охотно делает другое, не менее трудное?

Давайте запомним: «не может» бывает не только физическим, но и практическим – то есть на уровне навыка. Иногда «не может» – это просто «не умеет».

Тут просто – научите, и будет «мочь». Впрочем, если у нашего парня просто не хватает силенок – тут еще проще: помогите сами. И всего делов.

Но бывают ситуации иные. Это когда и умеет, и может – но не хочет, и все тут. Вот эти ситуации требуют совершенно другого подхода. Даже не подхода, а подходов, ибо вариантов в этом случае намного больше, нежели в вышерассмотренных.

Как отличить ситуацию «не может» от ситуации «не хочет»? В принципе, не так уж и сложно. Немножко наблюдательности, немножко здравого смысла – и все становится понятным. Приметы «не хочет» могут быть самыми разными:

• раньше делал, теперь – нет;

• обычно справляется и с более сложными заданиями;

• даже не пытается попробовать, начать что-то делать;

• выражение лица угрюмо-недовольное, капризное;

• не желает уточнить, что именно не получается.

Что делать в таких случаях? Собственно говоря, ситуация «не хочу» – это уже открытое неподчинение родителям. Конечно, ребенок имеет право на свое мнение, на личную свободу и на свои желания. Но как быть, когда эти права и желания вступают в противоречие с нашими, родительскими?

В связи с этим вопросом позволю себе маленькое лирическое отступление.

В современной практической психологии прочно укоренилось понятие свободы от какого-либо долга перед другими. То есть настойчиво внушается формула: «Я никому ничего не должен», пришедшая прямиком из западной психологии. Формула на самом деле очень даже неплоха, и зачастую снимает значительную психологическую нагрузку с тех, кому это жизненно необходимо, – с невротиков, обладающих повышенным чувством долга и значительно сниженной самооценкой. Что верно, то верно: в такой ситуации действительно нужно во что бы то ни стало попытаться снять чувство тревоги, возникающее в результате совместного действия гремучей смеси из вины, ответственности перед всем и всеми и полным отрицанием собственной значимости. Начитанные родители переносят формулировку и на воспитание, искренне полагая, что нам ребенок также «ничего не должен», поэтому строить с ним отношения можно только на базе взаимных договоренностей и компромиссов – то есть на уровне Взрослый – Взрослый, по терминологии Эрика Берна. Говоря нормальным языком, такие родители обращаются с ребенком, как со взрослым.

Но!

Во-первых, замечательная формулировка «Я никому ничего не должен» сама по себе весьма сомнительна. Я бы, например, изменил бы еезначение на следующее: «Я не должен тому, кто ничего не дал мне».Думаю, эта формула будет более правильной и практичной. В самом деле: как можно назвать человека, который в ответ на помощь скажет: «Я тебе ничего не должен!»? Возможно, где-то в Аризоне его и поймут, но в славянской традиции подобного «товарища» назовут не иначе как сволочью. И дело даже не в том, что общество осуждает такое поведение. Отчего же не плюнуть на мнение общества, если оно противоречит моему? Дело в том, что подобное поведение будет этически неправильным. Долги нужно возвращать, а не накапливать. И тем более игнорировать их. Иначе мы вступаем в противоречие не только с обществом, но и с самим собой, с самыми глубинными слоями своей психики.

Во-вторых, жить в реальном мире и не быть никому должным, ни от кого не зависеть может либо святой, либо идиот.

Попробуйте сказать своему непосредственному начальнику что вы ему ничего не должны! Или заявите подобное в банке, где вы недавно взяли кредит!

Причем же здесь наш парень? А вот причем. Ребенок, в отличие от взрослого, не может принять на себя всю полноту ответственности. Он нуждается в помощи родителей, дедушек с бабушками, воспитателей, просто взрослых людей. Нуждается гораздо меньше, чем считают очень многие родители, но больше, чем большинство родителей делают.

Кроме того, у детей только формируется чувство ответственности – а без него никакие отношения на уровне Взрослый-Взрослый просто невозможны. Хотя бы потому, что само определение «взрослый» включает в себя всю полноту ответственности. Если ее нет хотя бы у одного из партнеров, получаются отношения Взрослый – Ребенок, равноправие сторон в которых не предусмотрено по определению.

Попытка же некоторых родителей наладить контакт на этом уровне «на равных» выглядит по меньшей мере забавно. Родитель пытается навязать ребенку роль, к которой он не готов, и поэтому просто саботирует договоренности: