Карл Бриш - Теория привязанности и воспитание счастливых людей

Крайне важно, чтобы разговоры с ребенком с самого начала представляли собой небольшие диалоги. Они могут быть примерно такими: ребенок начинает «разговор», а мама прислушивается и варьирует произносимые малышом звуки и слоги. Она подхватывает с той же интонацией: «А, давай поговорим, расскажи что-нибудь, ай, как интересно…» Так она побуждает сына или дочку вступить в диалог. Она также придает определенный смысл «воркованию» и некоторым «словам», которые сообщают о действиях и намерениях ребенка, о его настроении, о том, что он старается рассказать маме. При этом очень важно, чтобы мама не проецировала на ребенка собственные чувства, но старалась с эмпатией воспринять происходящее с позиции его внутреннего мира и перевести это на язык слов. Естественно, возможны неточности в понимании, так что маме придется не раз исправить и переформулировать свои догадки, внимательно наблюдая за ребенком. И тут не может быть причин для расстройства: если эмоционально значимый для ребенка человек способен изменить ситуацию недопонимания и повести себя иначе, в соответствии с запросами малыша, – это путь, который, безусловно, ведет к установлению прочных эмоциональных связей.

Если диалоги устроены таким образом, что мама и ребенок говорят одновременно и при этом – каждый о своем, это скорее препятствует формированию системы надежной привязанности. Точно так же, если взрослый слишком интенсивно, резко или очень быстро реагирует на любой издаваемый младенцем звук, это воспринимается ребенком как давление или угроза. Последствием такого родительского поведения может стать то, что вокализаций станет все меньше, а потом ребенок и вовсе перестанет подавать голос. В этом случае маме следует ограничивать свою активность и дожидаться звукового ответа на свои реплики, предоставляя ребенку больше времени и пространства.

Диалоги по типу монологов, когда ребенок голосом обращается к маме, а она, находясь в депрессивном состоянии, ему не отвечает, смотрит в одну точку и не только игнорирует мелодичные звуки голоса малыша, но и ничего не привносит от себя, – такие «разговоры» могут привести к заметным нарушениям в системе эмоциональных связей.

Еще один чрезвычайно важный фактор для установления прочных эмоциональных связей – это зрительный контакт. Обмен взглядами и мимика позволяют нам понять чувства и настроение ребенка и выразить это в словах. Младенец, в свою очередь, учится считывать различные эмоции с лица взрослого человека. В особенности это характерно для ситуаций кормления, когда расстояние, на котором младенец наилучшим образом воспринимает зрительную информацию естественным образом, равно примерно двадцати сантиметрам. Ребенок то и дело перестает сосать и принимается разглядывать мамино лицо. Так младенец воспринимает различные эмоциональные сообщения и впечатления, глядя маме в глаза. Если она при этом говорит с ним о том, что переживает в данный момент, – о том, как радуется его улыбке, о том, как он внимательно смотрит на нее, что он хорошо поел и, наверное, решил сделать перерыв, – это укрепляет эмоциональные связи между матерью и ребенком. Тонкие нюансы чувств, которыми мы можем обмениваться благодаря зрительному контакту и мимике, особо значимы тогда, когда многое еще не может быть выражено при помощи слов. Контакт глаз и смена выражений лица становятся основным инструментом взаимопонимания в первые месяцы жизни с ребенком.

Телесный контакт между взрослым и ребенком, прикосновения и массаж – это различные формы чуткого общения, которые также способствуют становлению системы прочных эмоциональных связей. Нужно иметь в виду, что чем более тесно мы соприкасаемся с ребенком, тем большую чуткость следует проявлять в этом сближении. Особенно важно обращать внимание на телесные реакции ребенка: к чему он тянется руками, в какую сторону поворачивает голову, отворачивается ли всем телом, прикасается руками, показывая, что хочет более тесного контакта, или выражает противоположное желание. Когда интенсивность близости взрослого в телесном контакте с ребенком превышает желаемую, ребенок начинает выражать неприязнь к происходящему, хватая маму за руки и стараясь помешать, например, продолжению массажа. Если мама глядит ребенку в глаза и считывает эмоциональное состояние с картины движений младенца, ей легче дозировать интенсивность прикосновений так, чтобы они соответствовали его желаниям; чем более чутко к этому отнесется взрослый человек, тем больше вероятность установления с ребенком отношений надежной привязанности. Во многих культурах распространен так называемый бэби-массаж, который, как правило, мамы делают своим детям. Исследования показали, что это способствует налаживанию эмоциональных связей между ними только тогда, когда матери проявляют чуткость в прикосновениях к малышам и улавливают их желания. При таком бережном побуждении детей к взаимодействию на телесном уровне у них, согласно исследованиям, меняется гормональный фон, что в первую очередь связано с выделением гормона окситоцина. Окситоцин имеет отношение к целому ряду физиологических процессов: бережный массаж, особенно в области грудной клетки, приводит к общему расширению кровеносных сосудов, снижению кровяного давления, настройке нервной системы на успокоение и расслабление. Действие гормона этим не ограничивается: окситоцин влияет на процессы в центральной нервной системе как «гормон привязанности», он сообщает нам чувство доверия по отношению к людям из ближайшего окружения. По этой причине в популярных публикациях окситоцин часто называют «гормоном любви». Итак, чуткие прикосновения мамы к малышу во время массажа способствуют установлению между ними надежной эмоциональной привязанности.

Как правило, родителям удается настроиться на ребенка и, испробовав разные способы, включая телесное взаимодействие, все же успокоить сильно плачущего младенца. Если ничего подобного не происходит и мама не берет ребенка на руки – он все больше заходится в плаче и в конце концов ощущает панический страх. Такое состояние крайне вредно и опасно для младенца, поскольку его возможности справиться со стрессом сильно превышены. Ребенок испытывает панику и ужасающий страх смерти, он чувствует себя беспомощным, одиноким, находится в полуобморочном состоянии. В эти минуты паники дети не способны воспринимать речь. На телесном, физиологическом уровне происходит перевозбуждение той части нервной системы, которая отвечает за сопротивление и борьбу организма в стрессовых ситуациях (симпатическая нервная система). Поскольку, в силу физиологической незрелости симпатической системы младенца, самостоятельный выход из сложившегося положения для него просто невозможен, ребенок внезапно полностью утрачивает чувствительность и «застывает». Это описание соответствует специфической реакции нервной системы на экстренную ситуацию панической атаки, которую мы также называем «выключением». Таким образом, нервная система отключает все ощущения: панику, ужас, боль. Ребенок перестает выражать какие бы то ни было чувства, не подает признаков жизни. При этом высокий уровень «невидимого стресса» сохраняется, внутреннее напряжение не спадает. (Из-за того, что в младенчестве не было никого, кто успокоил бы ребенка и помог ему справиться с паническим страхом, много лет спустя, уже будучи взрослым, человек реагирует на стресс болевыми и другими нехарактерными симптомами.) Наблюдая со стороны, мы замечаем, что ребенок внезапно застывает, уставившись взглядом в одну точку, и перестает быть доступным для общения, в частности – адекватно реагировать на обращенную к нему речь. Он в одно мгновение, будто нажатием кнопки, превращается в живую статую, сохраняя при этом высочайшее мышечное и моторное напряжение.