Стивен Кинг - Жребий Салема

Еще ни разу в аптекарском магазине не было так пусто, как сегодня. Не заглянула даже Рути Крокетт со своими подружками, чтобы выпить содовой – правда, эта компания была ей не очень-то по нраву, – но не появилась и Лоретта Старчер, чтобы забрать экземпляр «Нью-Йорк таймс», который теперь лежал под стойкой аккуратно свернутым. Лоретта была единственной в Джерусалемс-Лоте, кто регулярно покупал эту газету, чтобы на следующий день выложить ее в читальном зале.

Не зашел после ужина и мистер Лабри, хотя в этом и не было ничего необычного. Мистер Лабри был вдовцом, жившим в большом доме на Школьном холме неподалеку от Гриффенов, и мисс Куган отлично знала, что ужинает он не дома. На ужин, состоявший из гамбургеров и пива, он отправлялся в заведение Делла, и, если не приходил к одиннадцати (а сейчас уже был двенадцатый час), она доставала из ящика ключ и запирала сама. Такое уже случалось. Но если кому-то срочно понадобится лекарство, то проблема возникнет точно.

Иногда мисс Куган скучала по наплыву посетителей, который когда-то приходился как раз на это время – после того как в ныне закрытом кинотеатре «Нордика» заканчивался вечерний сеанс. Все заказывали мороженые коктейли, охлажденный шербет, лимонады. Влюбленные парочки, держась за руки, обсуждали занятия в школе. Эта молодежь не была похожа на Рути Крокетт с подружками, которые вечно хихикали и выпячивали груди, а джинсы носили такие узкие, что сквозь ткань проступала резинка от трусиков, если, конечно, они их вообще надевали. От нахлынувших воспоминаний об этих канувших в Лету постояльцах (она уже не помнила, что они раздражали ее ничуть не меньше) мисс Куган охватила ностальгия, и она с надеждой подняла глаза, будто рассчитывала увидеть старшеклассника десятилетней давности с подружкой, желавшей полакомиться шоколадным мороженым с орехами.

Но посетителем оказался мужчина, уже в годах, который показался знакомым, но она его не узнала. И только когда он поставил на стойку чемоданчик и повернулся, мисс Куган удивленно воскликнула:

– Отец Каллахэн!

Мисс Куган никогда не видела его раньше одетым не в сутану. Сейчас на нем были темные брюки и голубая хлопчатобумажная рубашка, отчего он походил на обычного фабричного рабочего.

Ей вдруг стало страшно. Одежда была опрятной, волосы аккуратно причесаны, но в его лице было нечто…

Ей вспомнился день двадцать лет назад, когда она вернулась из больницы, где скоропостижно умерла ее мать – как тогда говорили, «от удара». Она сообщила эту новость брату, и тогда у него на лице появилось такое же выражение, как сейчас у отца Каллахэна: обреченности и отчаяния, – а в пустых глазах застыл шок. От этого потухшего взгляда мисс Куган стало не по себе. На покрасневшей вокруг рта коже выступило раздражение, будто он долго скоблил ее бритвой или тер жесткой мочалкой, стараясь стереть несмываемое пятно.

– Мне нужен билет на автобус, – произнес он.

Так вот в чем дело! Наверное, кто-то умер и отца Каллахэна вызвали на похороны.

– Конечно! – ответила мисс Куган. – А куда…

– Во сколько ближайший?

– Куда именно?

– Все равно! – отрезал он, разбив ее догадки.

– Ну… не знаю… сейчас посмотрю… – Она достала расписание и стала лихорадочно его листать. – Есть автобус в одиннадцать десять, который идет в Портленд, Бостон, Хартфорд и Нью…

– Годится! – сказал он. – Сколько?

– А докуда… в смысле, до какого города? – Она не знала, что и думать.

– До конца! – отрешенно ответил он и улыбнулся. Никогда еще ей не приходилось видеть такой жуткой улыбки, и она невольно вздрогнула. Если он до меня дотронется , подумала она, я закричу!

– Т-тогда до Нью-Йорка. Двадцать девять долларов семьдесят пять центов.

Священник неловко вытащил из заднего кармана бумажник, и она увидела, что правая рука у него забинтована. Он выложил на стойку одну банкноту в двадцать долларов и две – по одному, и мисс Куган от волнения уронила на пол всю пачку чистых билетов. Пока она их доставала, он добавил еще семь долларов и кучу мелочи.

Мисс Куган хотела оформить билет как можно скорее, но под его потухшим взглядом быстро никак не получалось. Проштамповав билет, она подтолкнула его священнику, лишь бы не коснуться его руки.

– В-вам лучше подождать снаружи, отец К-Каллахэн. Через пять минут я закрываюсь. – Она сгребла в ящик деньги не пересчитывая.

– Хорошо, – согласился он, засовывая билет в нагрудный карман, и добавил, не глядя на нее: – «И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его. И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Эдема». Это из Священного Писания, мисс Куган. Самые тяжкие строки.

– Вот как? – пролепетала она. – Боюсь, что вам лучше выйти, отец Каллахэн. Я… мистер Лабри сейчас вернется, а ему не нравится, когда я… когда я…

– Разумеется, – ответил он и повернулся, чтобы выйти, но в последний момент остановился и спросил: – Вы живете в Фалмуте, мисс Куган?

– Да…

– Домой ездите на своей машине?

– Да, конечно. Я очень прошу вас подождать снаружи…

– Езжайте сегодня как можно быстрее, мисс Куган. Заприте все двери и не останавливайтесь никого подвезти! Никого! Даже если это хороший знакомый.

– Я никогда и никого не подбираю на дороге! – поджав губы, заверила она.

– А когда окажетесь дома, держитесь подальше от Джерусалемс-Лота и не возвращайтесь сюда! – продолжал Каллахэн, не сводя с нее глаз. – Здесь сейчас очень опасно!

– Не понимаю, о чем вы, но вам лучше обождать на улице… – растерянно проговорила она.

– Хорошо. Ладно.

С этими словами он вышел.

До нее вдруг впервые дошло, что за весь вечер, кроме отца Каллахэна, сюда не заглянул ни один человек! Как это может быть? Здесь сейчас очень опасно!

Заторопившись, она стала собираться и выключать свет.

Город погрузился во тьму.

Без четверти двенадцать Чарли Роудса разбудил продолжительный гудок. Кто-то давил на клаксон его автобуса. Моментально очнувшись от сна, он резко сел на кровати.

Мой автобус!

И тут же вслед за этим в голове завертелась новая мысль: Маленькие мерзавцы! Дети уже проделывали подобные штуки раньше. Он знал, на что способны эти негодяи. Однажды они спустили ему все шины, вставив в вентили спички. Он не видел, кто это сделал, да это было и не нужно. Он тогда сразу отправился к слюнтяю-директору и указал на Майка Филбрука и Оди Джеймса. Он не сомневался, что это они, – больше некому!

Вы в этом уверены, Роудс?

Еще бы!

И тогда этому хлюпику ничего не оставалось, кроме как отстранить их от занятий. А через неделю он вызвал Чарли к себе в кабинет.

Роудс, сегодня мы отстранили от занятий Энди Гарви.